Русское государство в немецком тылу. История Локотского самоуправления. 1941-1943 - Игорь Ермолов Страница 34

Полиция размещалась поротно или повзводно в крупных и средних населенных пунктах, подчинялась соответствующим начальникам полиции. В сельской местности на каждую сотню жителей приходился один полицейский. В пределах села полицейские подчинялись старостам, в пределах волости — волостным старшинам и начальникам волостных управлений полиции. В пределах Локотского округа гражданская полиция подчинялась начальнику окружной полиции Р.Т. Иванину. Вооружены полицейские были в основном легким стрелковым оружием, тяжелое вооружение имелось лишь в опорных пунктах.

Согласно предположению, высказанному нами в предыдущих работах по истории ЛАО3, совокупная численность локотских вооруженных сил, включая гражданскую полицию, на начало — середину 1943 года составляла не менее 20 тысяч солдат и офицеров. Помимо трех упомянутых структур — РОНА, службы «самоохраны» и гражданской полиции, — в эту цифру входят так называемые некадровые бойцы, которые рекрутировались из числа негодных к военной службе по состоянию здоровья, многосемейных. Внештатные бойцы не получали обмундирования и других видов довольствия, имели более свободный график службы.

В этом отношении показателен пример И.Л. Юшенкова, захваченного в сентябре 1943 года Красной армией. При аресте у него были изъяты: красноармейский военный билет; справка ВТЭК, выданная в Локте в феврале 1943 года, в том, что Клюенков страдает активным туберкулезом легких и является инвалидом второй группы; справка бойца Брасовского вооруженного отряда.

Будучи допрошен в Локте 12 сентября 1943 года сотрудником Орловского УНКГБ лейтенантом госбезопасности Макеевым, Клюенков показал следующее:

«...Я за свою работу жалованья, обмундирование и продукты питания ни разу не получал, так как нас считали не кадровыми полицейскими».

Теперь следует остановиться на том, кем были солдаты и офицеры РОНА. Бытует мнение, будто в полицию и другие антисоветские вооруженные формирования шли либо представители свергнутых революцией «эксплуататорских классов», либо деклассированные элементы, пьяницы и уголовники. Чекист К.Ф. Фирсанов так и пишет: «С первых дней оккупации в городах и районах нашей области стала всплывать на поверхность разная нечисть: троцкисты, меньшевики, правые эсеры, кулаки и бывшие купцы. Кое-где появились доставленные немцами с эмигрантской свалки помещики. Вся эта немногочисленная, но очень обозленная и грязная свора была верной опорой и лакеями фашистов».

Согласно докладной записке старшего майора госбезопасности Матвеева и майора Быстрова, К.П. Воскобойник будто бы был совершенно конченым, окончательно деградировавшим алкоголиком, занимавшимся административными и военными вопросами лишь «в перерывах между учащающимися попойками». Еще менее лестно характеризуют составители записки бойцов народной милиции: «Вполне достойны были своего начальника (К.П. Воскобойника. — И. Е.) и полицейские-добровольцы из кулаков, воров, хулиганов и т. п. «борцов за идею», знакомых со всеми, без малого, статьями советского Уголовного кодекса».

Такие утверждения, имеющие либо пропагандистские цели, либо сочиненные в надежде несколько ретушировать сложившуюся в Локотском округе ситуацию, далеки от истины. Сохранившиеся в Государственном архиве Брянской области анкеты полицейских содержат следующие данные: из 78 человек выходцев из помещиков и кулаков нет вообще, 77 человек — крестьяне, в основном из бедняков, 1 — рабочий, большинство — отцы семейств, среди которых немало многодетных. Судимых за тяжкие преступления нет, 4 человека судимы за неуплату алиментов, 2 — за хулиганство, 1 — за невыработку трудодней, 1 — за антисоветскую агитацию, 1 — за антисоветскую песню, 1 — за пререкание с представителем сельсовета, 1 — за оскорбление местной власти2. Для страны, 10—15 процентов населения которой постоянно находилось в тюрьмах, лагерях и ссылках, процент судимых среди полицейских получается самым низким. Просмотр иных документов — характеристик, справок, личных дел бойцов и командиров РОНА — также не дает оснований считать подавляющее большинство каминцев «отбросами» и «отщепенцами».

Для наглядности приведем некоторые из таких документов:

«Характеристика. Алексютин Николай Варламович родился в селе Брасово /?/ августа 1923 года в семье частного предпринимателя-пекаря.

В 1940 году окончил 8 классов Брасовской средней школы, после чего поступил работать в Льговский Рай-трансторгпит на должность экспедитора питания по ж/дор. узлу Льгов—Комаричи и проработав два с половиной месяца, снова потянуло учиться и приобрести какую-то основную квалификацию. В январе 1941 года поступил в школу Ф.З.О. при Дятьковском Лесотресте, где и получил специальность лучкиста. В августе месяце 1941 года приехал в Брасово, попав в сентябре же под мобилизацию, по которой был признан годным, направлен в авиационное училище в гор. Елец, но попасть в него не удалось, так как к этому времени часть Орловской области была оккупирована Германскими войсками.

Алексютин Н.В. 2-го декабря 1941 года вступил добровольно в Брасовскую полицию. Несколько раз участвовал в боях против лесных бандитов, с 10 февраля 1943 года был призван в ряды бойцов гвардейской роты Локотской Бригады Р.О.Н.А.

Во время своей работы при существующей власти Алексютин Н.В. был мужественным и настойчивым при выполнении своих обязанностей.

Бургомистр Брасовского района

/Морозов/».

Обер-бургомистру Локотского Округа г-ну Каминскому Б.В.

При наступлении красных войск на Ольговку, Германскими войсками был взят в плен гр-н с. Брасово Баусов Алексей Анисимович, который был призван на действительную службу в Красную армию в 1939 году, где и служил до момента взятия его в плен, т.е. до 20 марта 1943 года.

Из личных моих опросов знающих Батусова Алексея Анисимовича выяснено, что он сын хороших, честных родителей, очень послушный.

Прошу Обер-бургомистра войти с ходатайством перед Германским командованием об отпуске гр-на Батусова Алексея Анисимовича из лагеря военнопленных затем, чтобы он мог вступить добровольно в нашу Русскую Народную Армию.

Бургомистр Брасовского района

/Морозов/.

Весной 1943 года батальоны РОНА были сведены в пять стрелковых полков трехбатальонного состава.

Каждый батальон имел в своем составе 4 стрелковые роты, минометный и артиллерийский взводы. На вооружении по штату требовалось иметь 1—2 орудия, 2—3 батальонных и 12 ротных минометов, 8 станковых и 12 ручных пулеметов. Однако на практике как в личном составе, так и в вооружении отдельных батальонов единообразия не существовало. Как видно из приведенной выше строевой записки, их численность колебалась в пределах 300—1000 бойцов, а наличие вооружения зависело главным образом от характера выполняемых задач. В то время как одни батальоны располагали даже бронетехникой, другие были вооружены преимущественно винтовками и почти не имели ручных и станковых пулеметов. На вооружении бронедивизиона имелось 8 танков (один KB, два Т-34, три БТ-7, два БТ-5), три бронемашины (БА-10, 2 БА-20), две танкетки, а также автомашины и мотоциклы. Бронетехнику могли иметь и другие части РОНА, как, например, истребительная рота, образованная приказом Каминского № 114 от 31 октября 1942 года, получившая два танка БТ-7.