Фемистокл - Виктор Поротников Страница 34

«Кому из богов я сегодня молился особенно усердно? - размышлял он, погружаясь в ванну с тёплой водой. - Кажется, Гермесу?Или нет - Аполлону?… Зевса я тоже поминал в своих молитвах. И все- таки Герея молился сегодня усерднее всего. Я даже посетил её храм в Ахарнах! Щедро заплатил жрецам за жертвоприношение. Кажется, царица богов вняла моим молитвам! Впредь в важных делах непременно стану просить помощи у Геры».

Едва в Афины пришла весть о том, что спартанское войско уже находится в Коринфе и готово двигаться в Фессалию, было немедленно проведено голосование в народном собрании. Подавляющим большинством голосов афинские граждане проголосовали за оказание помощи Скопадам и их союзникам. Принять такое решение афинян подстегнула ещё одна весть. Стало известно, что Ксеркс приказал выстроить два моста через Геллеспонт. По этим гигантским мостам полчища варваров в течение шести дней переходили с азиатского берега на берег Фракии. Затем войско Ксеркса устремилось не к Истру, за которым простирались владения европейских скифов, а вдоль Фракийского побережья к реке Гебр.

Последние голоса скептиков, уверявших, что персидский царь собирается воевать со скифами, разом умолкли. Всем в Афинах стало ясно: если персы собираются переходить Гебр, значит, Ксеркс идёт на Элладу.

Афиняне выставили шесть тысяч гоплитов и шестьсот всадников. Тысячу воинов прислал беотийский город Платеи, давний и верный союзник Афин. Полководцем над этим войском афиняне избрали Фемистокла.

Погрузившись на корабли, объединённое войско двинулось по морю к берегам Фессалии.

У острова Эвбея с афинским флотом соединился пелопоннесский флот, на борту которого находились две тысячи спартанских гоплитов и тысяча тегейцев, союзников Лакедемона. Во главе этого войска стоял Эвенет, сын Карена.

На первой же ночной стоянке близ города Халкида Фемистокл встретился с Эвенетом.

- Не много же войска шлют правители Лакедемона на помощь фессалийцам, - разочарованно заметил Фемистокл, узнав численность пелопоннесского отряда. - Видно, не верят, что персов можно остановить в Олимпийских теснинах.

- Не стану лукавить, - признался Эвенет, - среди спартанских старейшин часто звучало и такое мнение. Поначалу эфоры собирались послать в Фессалию лишь тысячу гоплитов, но я убедил их увеличить отряд вдвое. Поскольку я изрядно всем надоел в Спарте, ратуя за поход в Фессалию, то меня и поставили во главе войска. В этот поход очень рвался царь Леонид, но эфоры велели ему оставаться в Лакедемоне.

- Варвары идут на Элладу несметными полчищами. Они выпивают целые реки досуха! А Коринфский союз шлёт против Ксеркса такие незначительные силы! - мрачно проговорил Фемистокл.

- Мы ведь идём не в пустынную местность, друг мой, - постарался утешить его Эвенет. - Фессалийцы тоже выставят войско. И сражаться с варварами нам предстоит в горных теснинах, где всё решает не число, а умение.

Фемистокл очень удивился, когда узнал, что на одном из коринфских кораблей находится Гермонасса, пожелавшая своими глазами увидеть победу эллинов над скопищем азиатских племён.

- Владельцем корабля является отец Гермонассы, а командует им её брат Каллин, - сказал Эвенет.

По лицу спартанца было видно, что он безмерно рад присутствию гетеры в объединённом эллинском войске.

Фемистокл пожелал немедленно встретиться с красавицей-гетерой, а заодно познакомиться с её братом, который, по слухам, был отменным моряком. Он спросил, как называется триера.

- «Тавропола», - сообщил Эвенет. - Ты узнаешь эту триеру по окраске корпуса: он наполовину красный, наполовину белый. Среди коринфских триер «Тавропола» одна такая.

«Опять то же сочетание цветов: красное и белое, - с непонятной радостью подумал Фемистокл. - Клянусь Зевсом, это неспроста! Это знак богов!»

Коринфские триеры стояли в ряд на якорях вдоль низкого берега бухты.

Неподалёку виднелся мыс, на котором возвышался тёмный утёс, заслонявший полнеба. Над утёсом висела красноватая луна.

На берег с шипением набегали небольшие волны, терявшие свой ленивый напор в мелкой гальке и откатывавшиеся обратно в морскую пучину.

Было время прилива. Поднявшаяся вода залила трапы, сброшенные на берег с бортов кораблей.

Дозорный «Таврополы», узнав, что перед ним Фемистокл, проводил его к командиру корабля.

Каллин находился в своей каюте на корме судна. Там же была и Гермонасса.

Брат был так же красив, как и сестра. Длинные вьющиеся волосы цвета выгоревшей на солнце травы, прямой гордый нос, высокий лоб, чуть выступающий вперёд круглый подбородок, совершенный по форме рот, большие глаза с длинными ресницами придавали Каллину поистине царственный вид. Подражая лакедемонянам, он носил небольшую бороду, но брил усы.

- Так вот ты какой, Фемистокл! - с улыбкой молвил Каллнн, угощая гостя вином и солёными оливками. - Сестра мне все уши прожужжала про достоинства твоего характера, а также про твоё стремление не допустить персов в Элладу.

- Гермонасса явно преувеличивает, расхваливая меня, - скромно произнёс Фемистокл. - Мои сограждане считают меня склочным выскочкой и разжигателем вражды.

- Зато благодаря тебе, Фемистокл, у Афин ныне самый мощный флот в Элладе, - с уважением сказал Каллин. - А это говорит о многом! Хотел бы я, чтобы и у нас в Коринфе был такой же склочный выскочка.

- У вас есть Адимант, который постоянно занимает начальствующие должности, - заметил Фемистокл. - По-моему, Адимант честолюбив не менее, чем я.

- Адимант завистлив! - брезгливо вставила Гермонасса. - До твоего возвышенного честолюбия ему далеко.

Каллин принялся было излагать свои соображения по поводу того, где лучше всего высадить войско на фессалийском берегу, но, заметив полные неги взгляды сестры, устремлённые на Фемистокла, поспешил покинуть каюту, сославшись на неотложные дела.

- Итак, Афина и Одиссей снова встретились, - прошептала Гермонасса, подсев вплотную к Фемистоклу и проведя кончиками своих нежных пальцев по его щеке. - Ты рад меня видеть?

Вместо ответа Фемистокл заключил гетеру в крепкие объятия.

Тесная каюта с низким потолком показалась ему прекрасным чертогом, когда Гермонасса скинула с себя одежды, явив свою наготу. Светильник, подвешенный к потолочной балке, озарял гетеру неярким жёлтым светом, придавая её нагому телу медовый оттенок.

Фемистокл ласкал руками знакомые мягкие женские плечи, шелковистую, гибкую спину, чуть вздёрнутые, упругие груди с маленькими острыми сосками. И всё-таки Гермонасса в эти удивительные сладостные мгновения казалась ему какой-то другой, поистине неземной женщиной. Выражение глаз с блестящими белками завораживало Фемистокла, от аромата волос у него слегка кружилась голова. Он обладал Гермонассой с неугасимым пламенем в сердце, содрогаясь от бурного сладострастия, не замечая жёсткости ложа, явно тесноватого для двоих.