Тайный брак императора. История запретной любви - Морис Палеолог Страница 34

— Но по каким мотивам царь решился на такую важную меру, не пожелав даже выслушать своих министров? — спросил я.

— По многим мотивам. Прежде всего, потому что великий князь Николай не справился со своей задачей. Он человек энергичный, пользуется доверием в армии, но у него нет ни знаний, ни кругозора, необходимых для руководства операциями такого масштаба. Как стратег, Алексеев стоит гораздо выше его. Поэтому мне было бы вполне понятно, если бы Алексеев был назначен главнокомандующим.

Я настаивал:

— Какие еще мотивы заставили царя решиться принять командование на себя?

Сазонов на мгновение остановил на мне печальный и усталый взгляд. Затем как-то неуверенно ответил:

— Царь, вероятно, хотел показать, что для него настал час использовать высшую прерогативу монарха — стать во главе своих войск. Никто не сможет впредь усомниться в его юле продолжать войну до последних жертв. Если у него были еще другие мотивы, я предпочитаю не знать их.

После этих сибиллических слов я расстался с Сазоновым.

Вечером я узнал из надежного источника, что опала великого князя Николая давно готовилась его непримиримым врагом, бывшим военным министром, генералом Сухомлиновым, который, несмотря на свои скандальные злоключения, сохранил тайное влияние на царя и царицу. Ход военных операций, в особенности в последние месяцы, доставлял ему слишком много поводов списать все несчастья армии на неспособности главнокомандующего. Кроме того, именно Сухомлинов, при поддержке Распутина и генерала Воейкова, мало-помалу убедил царя и царицу, что великий князь Николай старается создать себе в войсках и даже в стране нездоровую популярность в надежде занять трон при помощи восстания. Приветствия в адрес великого князя во время недавних беспорядков в Москве дали его врагам в руки очень сильный аргумент.

Царь, однако, не решался на такую важную меру, как смена главнокомандующего, в самый критический фазис общего отступления. Участники интриги представили тогда царю дело так, что терять время больше нельзя. В самом деле, генерал Воейков, который заведует царской охраной, заявил, что его полиция напала на след заговора против царя и царицы, главным участником которой был один из состоящих при них офицеров. Царь все еще противился. Тогда апеллировали к религиозному чувству. Царица с Распутиным неустанно повторяли императору: "Когда трон и отечество в опасности, место самодержца — во главе его войск. Предоставить это место другому значит нарушить волю Божью".

Впрочем, "старец", чрезвычайно болтливый от природы, не скрывает того, каким языком он говорит в Царском Селе. Он вчера рассказывал об этом в тесном кругу, где битых два часа разглагольствовал с тем импровизированным, стремительным и беспорядочным воодушевлением, которое делает его иногда очень красноречивым. Насколько я могу судить по дошедшим до меня обрывкам речей Распутина, доводы, которые он приводит царю, выходят далеко за пределы актуальных вопросов политики и стратегии: Распутин защищает тезис религиозный. Из его красочных афоризмов, из которых многие, вероятно, просуфлированы друзьями Распутина в Синоде, выступает доктрина: "Царь не только вождь и светский повелитель своих подданных. Священное помазание коронования налагает на него по отношению к ним бесконечно высокую задачу; оно делает его их представителем, заступником и ходатаем перед Всевышним Судией. Таким образом, оно обязывает царя принимать на себя все ошибки и несправедливости так же, как и все испытания и страдания своего народа, отвечать за первые и вести счет вторым перед Богом…"

Воскресенье, 29 августа 1915 г.

Впервые за Распутина взялась пресса. До сего дня цензура и полиция защищали его от всякой критики в газетах. Кампанию открыли "Биржевые ведомости".

Откровенно рассказано о прошлом Распутина, его темном происхождении, воровстве, кутежах, разврате, интригах, скандальных связях с высшим обществом, с высшими сановниками и высшим духовенством. Но с большим тактом автор избежал всякого намека на близость Распутина к царю и царице.

Автор этих разоблачений задается вопросом: как это может быть, чтобы такой гнусный авантюрист мог так долго издеваться над Россией? Не поразительно ли, что официальная Церковь, Священный синод, аристократия, министры, Сенат, множество членов Госсовета и Думы могли сговориться с таким канальей? Не является ли это самым страшным обвинением, какое только можно формулировать против режима?.. Вчера еще политический и социальный скандал, вызываемый именем Распутина, казался совершенно естественным. Сегодня Россия требует прекращения его…

Хотя сообщенные "Биржевыми ведомостями" факты и анекдоты давно всем известны, разоблачение тем не менее производит сильное впечатление. Восхищаются тем, что новый министр внутренних дел князь Щербатов разрешил напечатать эту диатрибу, но все единодушно предсказывают, что он недолго сохранит свой портфель.

Воскресенье, 5 сентября 1915 г.

Царь выехал вчера в Ставку, где он сегодня приступает к исполнению обязанностей главнокомандующего.

Перед отъездом царь подписал изумившее и огорчившее всех постановление: он без всякой мотивировки дал отставку начальнику своей военной канцелярии князю Владимиру Орлову.

Связанный с Николаем двадцатилетней дружбой, посвященный, благодаря своей должности, в повседневную и интимную жизнь царя, но всегда сохранявший независимость характера и откровенность с императором, Орлов не переставал вести борьбу против Распутина. Впредь среди приближенных царя и царицы не останется ни одного лица, которое не было бы покорно "старцу".

Воскресенье, 12 сентября 1915 г.

Положение русских войск в Литве быстро ухудшается. К северо-востоку от Вильны неприятель форсированным маршем продвигается через Вилькомир к Двинску. Кавалерийские патрули противников доходят уже до железной дороги у Свен-цян, единственной артерии, соединяющей Вильну с Двинском, Псков с Петроградом. Южнее, после упорных боев при впадении Зелвянки в Неман, неприятель у Лиды угрожает большой дороге из Вильны в Пинск. Следовательно, придется поспешно эвакуировать жителей Вильны.

Вот несколько точных сведений об условиях, при которых князю Владимиру Орлову пришлось оставить ответственный пост, который он в течение стольких лет занимал при царе.

Владимир Николаевич узнал о своей опале косвенно и случайно. Царь, извещая великого князя Николая о том, что он назначается наместником на Кавказе, прибавил к своему письму постскриптум: "Что касается Владимира Орлова, которого ты так любишь, я уступаю его тебе; он сможет быть тебе полезным в гражданских делах". Великий князь, близкий друг Орлова, тотчас послал к нему одного из своих адъютантов спросить, что означало это неожиданное решение. Спустя несколько часов Орлов узнал, что царь, готовясь выехать в Ставку, вычеркнул его фамилию из списка лиц, которым назначены места в царском поезде. Из этого Орлов сделал вывод, что Николай не хочет его больше видеть. С полным достоинством Орлов воздержался от всякой жалобы, от всякого упрека и отправился в Тифлис.