Короли абордажа - Владимир Шигин Страница 34

История не сохранила нам сведений о том, насколько коротко был знаком Андре Дориа со всемирно известными генуэзцами Христофором Колумбом и семьей Каботов. Однако, вне всяких сомнений, они просто не могли не знать друг друга, ибо круг общения в Генуе был слишком широк. При этом, разумеется, между семейными кланами имелись серьезные различия. Если Колумб, будучи талантливым навигатором и первоклассным картографом, принадлежал к самым бедным слоям общества, семья Каботов (и в особенности Себастьян Кабот), отличавшаяся столь же глубочайшими познаниями в морских науках, принадлежала к среднему уровню купцов, то Дориа являлся представителем самого привилегированного круга аристократии. К тому же по возрасту Дориа был значительно моложе своих великих соотечественников. В ту пору, когда Андре был еще десятилетним мальчиком, двадцатидвухлетний сын генуэзского ткача Кристобаль Колон, отплавав уже несколько лет матросом между Генуей и полуостровом, нанялся на судно герцога Анжуйского, совершавшее рейсы между Генуей и полуостровом Портофино. Вне всяких сомнений, юный Дориа слышал об этом удачливом капитане, который помимо торговых перевозок не брезговал и пиратством, нападая не без успеха на конкурировавших с генуэзцами венецианцев.

История распорядилась так, что каждый из великих генуэзцев оставил свой след в памяти человечества: Христофор Колумб открыл Америку и начал ее завоевание, Себастьян Кабот открыл североамериканские берега и первым пробился во внутренние районы Бразилии, воспитав, помимо этого, не одну плеяду знаменитых европейских мореплавателей, связал торговым морским путем Англию с Россией. Что касается Андре Дориа, то он свою жизнь посвятил борьбе за торжество христианской веры на Средиземном море.

И как знать, может быть, когда-нибудь историки еще найдут на пыльных архивных полках сенсационные свидетельства личных взаимоотношений между тремя столпами мореходства эпохи великих географических открытий и все трое раскроются нам в совершенно новом свете.

Прежде, чем продолжить разговор о судьбе итальянского флотоводца и обо всех последующих событиях на Средиземном море, нелишне будет уяснить для себя, что же собственно представляли корабли XVI века, которыми предстояло командовать Андре Дориа.

Основу флотов на Средиземноморье в то время составляли галеры. Это были низкобортные палубные суда с удлиненным корпусом. При этом если у купеческих галер соотношение длины к ширине выглядело как пять к одному, то у более быстроходных военных галер как восемь к одному. Типичная купеческая галера имела в то время длину в сорок восемь метров и ширину до десяти. Для боевых действий и христиане, и мусульмане чаще всего использовали наиболее быстроходные, так называемые мальтийские галеры, имевшие в длину свыше пятидесяти метров, при ширине в десять-одиннадцать. Все галеры, как правило, имели латинское (косое) парусное вооружение и имели в зависимости от размера от одной до трех мачт. Реи были столь большими, что в длину иногда достигали длины самой галеры. Но парус считался вспомогательным движителем и использовался только на больших переходах. В бою же галерные капитаны полагались исключительно на весла. Галеры имели небольшие трюма, где хранилась провизия, вода и перевозимые товары. Выше палубы по середине корпуса с носа до кормы шел помост, называемый куршея. По сторонам куршеи с каждого борта располагались скамейки-банки, рассчитанные на три-пять гребцов. Ногами гребцы упирались в специальный брус. Валки весел наполняли свинцом для уравновешивания. Общая длина весел доходила порой до полутора десятков метров.

Корпус галер имел развал борта у палубы для использования столь длинных весел без увеличения ширины судна. Сам борт имел специальный выступ, образуемый рядом поставленных по длине корпуса кронштейнов, которые соединялись продольной доской. По краю этого выступа шел продольный брус (постис), на котором крепились уключины весел. В кормовой оконечности на петлях ахтерштевня навешивался руль.

Вооружение галер все время менялось. К XVI веку пушки расставлялись на баке, корме и по бортам. При этом самую большую 50-фунтовую пушку ставили на баке, по обеим сторонам от нее по две кулеврины, а рядом еще и по одному 3-фунтовому фальконету. Кроме этого, в других частях галеры размещались другие пушки, самыми экзотическими названиями. На кормовой платформе фалькон, на самом срезе кормы 12-фунтовая пушка-сакра. На рострах еще одна пушка-пассаволянт, по бортам крупнокалиберные 30-фунтовые камнеметы, пушки-сакры и пушки-аспики.

Экипаж галеры, как правило, насчитывал не менее пяти сотен человек, большую часть из которых составляли гребцы, имевшие общее наименование — шиурма. Отдельные помещения, каюты, покрытые тентом, при этом предусматривались только для капитана и двух-трех офицеров. Остальная команда спала где придется прямо на палубе, а гребцы и вовсе у своих весел.

Капитан (патрон галеры), как правило, находился обычно на корме. Рядом с ним старался держаться и галерный пристав — комит, начальствующий над гребцами. Здесь же размещалась и группа защитников кормы и флага, состоявшая из юных дворян. Кроме них в команду входили отвечающие за паруса матросы, морские солдаты, пушкари и мушкетеры. Два помощника комита подкомиты, вооруженные бичами из воловьих жил, расхаживали по куршее вдоль сидящих гребцов. Начало движения галеры объявлял голосом капитан. Стоящий рядом с ним комит тут же свистел в свисток. Сигнал немедленно дублировали подкомиты. Шиурма одновременно бралась за весла и начинала грести, при этом опаздывающий тут же получал не только удар бичом от подкомита, но еще и удар веслом сидящего сзади гребца. Для того чтобы шиурма держала заданный ритм, на галерах всегда имелись музыканты и прежде всего барабанщики.

Шиурма по своему составу редко была однородной. Часть ее составляли каторжники, осужденные за какие-либо преступления.

Этих держали постоянно прикованными за ногу и никогда не пускали на берег и наголо брили головы. Были и добровольцы, в основном из освобожденных каторжников, которым уже некуда было податься. Добровольцам выдавали жалование, однако, как и всем, брили голову, разрешая при этом иметь усы. На ночь их, однако, все равно приковывали, хотя днем разрешали свободно передвигаться по галере с колодкой на ноге. Перед боем с них снимали и колодки, выдавали оружие, и вольнонаемные сражались с врагом наравне с солдатами. Добровольцев, впрочем, никогда не было особо много. Большую часть шиурмы в период войн составляли военнопленные иноверцы, у мусульман христиане, у христиан мусульмане. Пленникам тоже брили головы, но оставляли для отличия маленький клок волос на темени. Очень часто каторжникам и невольникам на шеи одевали закрепленные на тесьме кляпы, которыми в начале боя затыкали рты, чтобы получивший ранение гребец не кричал. Если бой бывал неудачным и галера тонула, то прикованная цепями шиурма погибала вместе с ней.

Из описания современника: «Представьте шестерых человек, прикованных цепью к скамье, голых, как при рождении, одна нога на ступеньке, другая — на противоположной скамье. Они удерживают непомерно огромное весло, сначала наклоняясь вперед, к корме, вытягивая руки над спинами гребцов, сидящих на скамье перед ними и тоже наклонившись вперед, а затем отбрасывая его назад. Так гребут на галерах, без отдыха, десять, двадцать часов подряд. Время от времени лекарь или другой моряк сует в рот готовым упасть в обморок несчастным гребцам кусочек хлеба, размоченного в вине, а капитан орет, приказывая сильнее стегать кнутами. Когда один из рабов, безжизненный, падает на скамью, его до смерти стегают кнутом, после чего бросают за борт».