Австро-Венгерская династия. Габсбурги на обломках империи - Наталия Сотникова Страница 34

Франц I, уже утративший корону императора Священной Римской империи, не стал тратить много времени на поиски новой супруги и опять женился на одной из своих многочисленных двоюродных сестер, принцессе Марии-Людовике Моденской. У молодой женщины очень быстро выявилась чахотка, и лекари настоятельно рекомендовали ей воздержаться от рождения детей. Императрица деятельно занялась воспитанием своих пасынков и падчериц, причем ее особенной любовью пользовалась именно Мария-Луиза. В 1815 году туберкулез все-таки доконал ее, и овдовевший Франц женился в четвертый раз на дочери короля Баварии Максимилиана I. Принцесса Каролина-Августа была на 24 года моложе жениха, но имела столь цветущий вид, что Франц непроизвольно воскликнул:

— По меньшей мере, я не заполучу опять через пару лет труп!

Действительно, Каролина-Августа, оставшись бездетной, надолго пережила своего супруга и даже ухитрилась, правда, совершенно непроизвольно, устроить плохую примету перед венчанием императора Франца-Иосифа I с баварской принцессой-красавицей Елизаветой, о чем, опять-таки, речь пойдет ниже. Так что при четырех женах император Франц I имел все возможности удовлетворять свои сексуальные аппетиты, не покидая супружеской спальни. Разумеется, прочие Габсбурги мужского пола не придерживались столь праведного образа жизни и чуть ли не в открытую содержали любовниц, но император относился к подобным вещам снисходительно.

Как известно, молодость императора Франца пришлась на тяжкие годы Великой французской революции и наполеоновских войн, в которых Австрии пришлось претерпеть тяжкие поражения и всяческие лишения. Помимо унизительных договоров, монарху пришлось еще и принести большую личную жертву — отдать худородному корсиканскому дворянчику в жены свою старшую дочь от второго брака, во многих поколениях потомка императоров Священной Римской империи германской нации, цезарей, привыкших только повелевать и побеждать.

Детство Марии-Луизы в покоях дворцов Габсбургов для подрастающих наследников было обычным, с няньками, гувернантками и учителями. Детей не баловали, развивали в них строгую набожность, беспрекословное повиновение отцу как главе семейства и как монарху, обязывали культивировать какое-нибудь любимое занятие. Для Марии-Луизы им стало садоводство. Девочек взращивали целомудренными, не ведавшими разницы между полами. С этой целью они содержали в качестве домашних животных исключительно самок, домашняя птица в Шенбрунне состояла из кур, гусынь и уток, обучение верховой езде практиковалось на лошадях, детские тележки тянули ослицы. Художественная литература для чтения подвергалась самой строгой цензуре, слова и обороты речи, сочтенные крамольными и опасными для девственного ума высокородных барышень, просто-напросто вымарывались.

Мария-Луиза от природы не обладала глубоким умом и склонностью к познанию окружающего мира, так что вложенных ей в голову основных понятий о жизни и высоком предназначении отпрыска династии Габсбургов девице вполне хватало. Император Франц не был поклонником слишком глубокого образования для женщин, поэтому особый упор делался на изучение иностранных языков — кто знает, в какое государство удастся выгодно выдать замуж дочь. Учитывалось также, что подданные Австрии разговаривают на 12 языках. Отсюда Мария-Луиза бегло владела, помимо родного немецкого, французским, английским, испанским, итальянским, а также чешским, венгерским и начатками турецкого. Она проявляла интерес и способности к музыке, играла на клавесине, арфе и гитаре, а также премило рисовала.

Разумеется, время наложило отпечаток и на ее воспитание. Семейству пришлось дважды бежать из Вены в Польшу и Венгрию и проживать в весьма непривычных тяжелых условиях. Естественно, что ненависть эрцгерцогини к «корсиканскому чудовищу, узурпатору, антихристу и людоеду» и французам, отправившим на эшафот ее двоюродную бабку, королеву Марию-Антуанетту, не знала границ. Ребенком она вымещала свой гнев на кукле, изображавшей проклятого Бонапарта. Эту ненависть постоянно подогревала ее мачеха Мария-Людовика, урожденная эрцгерцогиня Модена-Эсте. Ее отец был наместником австрийского императора в Ломбардии ^[47], откуда ему со всей семьей пришлось бежать в Вену, когда в 1796 году французские войска под командованием Наполеона заняли Милан. Более глубоко в вопросы высокой политики Мария-Луиза не вникала и жила простыми девичьими мечтами о прекрасном принце, что при ее высоком происхождении вовсе не было беспочвенными фантазиями.

Тем временем ее судьба решалась далеко от родных мест. В сентябре 1809 года «польская любовница» императора Наполеона I, графиня Мария Валевская, известила его о своей беременности. Новость, что он способен быть отцом, заставила его принять кардинальное решение: ему надлежит срочно развестись с любимой, но уже неспособной к рождению детей супругой Жозефиной и вступить в брак с принцессой из какой-то уважаемой династии с глубокими историческими корнями, дабы обеспечить свой престол наследником. Особой привередливости Наполеон не проявлял, во всеуслышание заявив своему канцлеру Камбасересу:

— Я женюсь на чреве!

Выбор был не особо велик: либо русская великая княжна, либо австрийская эрцгерцогиня, либо саксонская принцесса. Вдовствующая императрица Мария Федоровна наотрез отказалась отдать свою дщерь «корсиканскому разбойнику», но вот эрцгерцогиня Мария-Луиза, мать которой родила дюжину детей, а бабки — по полтора десятка (в ее родословной были такие замечательные предки как великий император Карл V, великая императрица Мария-Терезия и по материнской линии — целая вереница великих французских королей), показалась Наполеону самой подходящей кандидатурой. Император со свойственной военному решительностью не видел причин медлить с зачатием будущего сына, и дипломаты, отбросив все привычные процедуры, срочно принялись за дело. У находившейся в то время в венгерском городе Офен Марии-Луизы почему-то возникли некие смутные предчувствия, не предвещавшие ей ничего хорошего. 5 января 1810 года она написала отцу такое письмо: