Дом Витгенштейнов. Семья в состоянии войны - Александр Во Страница 34

Смерть императора Франца Иосифа 21 ноября 1916 года лишь ослабила австрийский боевой дух. Он правил шестьдесят восемь лет, и несмотря на отвращение к нововведениям и одержимость щепетильным соблюдением протокола двора, которую нещадно высмеивали, долгий срок правления обеспечил ему авторитет вкупе с ощущением родства и привычкой. Возможно, он символизировал больше, чем на самом деле достиг, но, по крайней мере, пока он правил, в Австрии и шестнадцати подчиненных землях воцарился долгий период мира и стабильности. Стефан Цвейг назвал время перед Первой мировой войной, когда он рос, «золотым веком надежности», и мало кто в 1916 году помнил другую Австрию, но к ноябрю люди были измучены войной и пали духом. Ни звук трубы, ни похоронное великолепие не могли пробудить их от несчастного оцепенения или восстановить былую национальную гордость. Все, за что боролась и что защищала армия, казалось утерянным безвозвратно. Комфортная, стабильная эпикурейская легкая жизнь австрийского народа, покосившаяся в буре двухлетней войны, стала теперь, после смерти восьмидесятилетнего императора, «вчерашним миром».

Витгенштейны, будучи главным образом монархистами, аристократами не были и не вращались в придворных кругах. Некоторые потомки Карла верят, что ему предложили добавить к фамилии дворянское «фон», но он отказался по нравственным соображениям. В действительности же он считал, что австрийский истеблишмент его недооценивал, и очень гордился малейшим проявлением внимания от Габсбургов. Он был счастлив, когда император однажды отметил его выправку во время верховой езды, и питал большие надежды на королевский визит на одну из своих фабрик. Когда его сыновья были маленькими, Карл поднимал их за уши. Если они молчали, он восклицал: Hochgeboren! (высокородный!), а если плакали или взвизгивали от боли, кричал: Nichtgeboren! (низшего класса — буквально «не рожденный»).

Если Гермина и Пауль чувствовали, что со смертью императора уходит эпоха, они никак этого не показывали. И все же они сознательно пытались отстраниться от прошлого тем, что сделали перепланировку в обоих дворцах и отремонтировали их — и на Аллеегассе, и в Нойвальдэгге. Гермина надеялась, что новая обстановка поможет маме «отпустить папу», но в конечном итоге все братья и сестры были рады избавиться от некоторых декоративных напоминаний о властной личности Карла.

На место императора взошел его внучатый племянник, эрцгерцог Карл фон Габсбург-Лотаринген, император Карл I, как его называли во время его недолгого правления. В первую очередь он попытался восстановить мир, но к концу 1917 года добился успеха лишь в том, что уступил большую часть австрийского военного командования немцам. Тем временем на восточном фронте его потрепанная и павшая духом армия чудом умудрилась одерживать победы над русскими. Это была заслуга скорее внутренней политики России, чем превосходства австрийской армии. Февральская революция свергла царский режим, и новое Временное правительство, чтобы сохранить популярность, приказало наступать по всему галицийскому сектору. Через десять дней стремительного наступления изнуренные русские солдаты вдруг потеряли свой пыл и отказались сражаться. Австро-немецкие войска разбили их в яростной контратаке, заставив отступить на позиции в 250 километрах к востоку. Из-за такого ужасающего унижения многие в Москве стали требовать немедленного окончания войны, и когда глава Временного правительства Александр Керенский отказался капитулировать, последовал хаос. Латыши, эстонцы и литовцы требовали независимости от России, в то время как бывшие в силе большевики, которые ратовали за завершение войны, быстро захватили контроль после так называемой Октябрьской революции. Через два месяца, 15 декабря, нарком Ленина Лев Троцкий фактически завершил участие своей страны в войне, подписав перемирие с Центральными державами в Брест-Литовске.

Эти великие события неизбежно оказывали влияние на жизнь каждого из братьев Витгенштейн. Людвиг с сослуживцами во время июльского наступления отступили с передовой позиции в Буковине на западную сторону реки Ломница, и когда запал русских внезапно иссяк и началось наступление Австрии, он принимал участие в контратаке, помогая вернуть сначала Черновцы, а потом, в конце августа, город Боян — за что его снова наградили. Когда русские наконец вышли из войны, австрийские силы смогли переключиться на восточный фронт, южнее, и весной 1918 года Людвига перевели на альпийский фронт недалеко от Азиаго в провинции Виченца.

Пренебрегая угрозой казни, Пауль собирался вернуться на войну, как только приехал в Вену в ноябре 1915 года, и, как и брат, требовал отправить его туда, где будет опаснее всего. Однако, в отличие от Людвига, его мотивы вернуться в бой были исключительно патриотическими и не имели ничего общего с духовным самосовершенствованием. Когда в марте 1916 года Пауля наградили медалями, его отправили в отставку с ежегодной пенсией в 1696 крон, но он не желал с этим смириться. Он рвался сражаться, долго уговаривал генералов в венском клубе, держал за пуговицу своего красноносого дядю, генерала кавалерии в отставке Иосифа фон Зиберта, и, наконец, получил свою повестку в августе 1917 года. Мать и сестры поддержали его решение, хотя Гермина надеялась, что его отправят не слишком близко к линии фронта. «Неизвестно, что для Пауля лучше, — писала она. — Что будет означать для него новое ранение теперь, когда он только наполовину человек; едва ли стоит говорить о том, как сильно он любит играть на фортепиано. Он живет только этим» ^[205]. Его направили в штаб-квартиру армии в Филлахе, в Каринтии, и он немного «расстроился, ведь там было не так опасно».