Филантропия в Америке - Фридрих Фурман Страница 33

Настала пора, – заявляли дальновидные протестантские лидеры и светские реформаторы, – превратить благотворительность из средства одного лишь «религиозного обращения и спасения» в орудие социальной политики. Реформистское рвение подталкивала и протестантская трудовая этика. Именно она была, – как утверждал в начале 20 века знаменитый немецкий социолог Макс Вебер, – одной из движущих сил сбережения и накопления, предприимчивости и делового успеха, на которых как на дрожжах, особенно в Новом Свете, всходил капитализм. О том же твердил за полтора века до него и Б. Франклин. Стремление к успеху и вера в его достижимость преобладали в менталитете подавляющего числа американцев – за успехом, собственно, и прибывали в Америку.

Поэтому бедность, возможная лишь как исключение среди неисчислимых возможностей материального процветания – уже достигнутого или вот-вот могущего наступить – считалась аномалией, признаком личного упущения или неудачи, сродни правонарушению в общественном месте. Значит, чтобы оказать помощь оступившемуся и вернуть его вновь на всеобщую тропу успеха, за такую поддержку надо взяться с трезвым расчетом и холодным сердцем. Так считало большинство деловых людей, протестантских лидеров и общественных деятелей того времени

Лишь немногие и особенно прозорливые из реформаторов индустриальной эпохи обращали внимание на то, что в бедность стали впадать многие тысячи вполне трудоспособных людей. И что случалось это во времена учащающихся экономических спадов и кризисов. А истоки этого явления заключаются не столько в дефектах морали и характера, сколько во внешних социальных условиях, сопутствующих стихии «дикого» капитализма той поры.

Чтобы лучше понять основания для желаемой многими реформы благотворительности, ее концепции и формы реализации, достаточно назвать несколько ключевых событий, иллюстрирующих коренные преобразования экономической и социальной жизни Америки на Севере и Западе в 80-х годах 19 века. Например, знаковые события, случившиеся в течение лишь двух лет конца 80-х годов – в 1877–1878 годах.

Тогда было завершено строительство трансконтинентальной железной дороги, создана гигантская нефтяная корпорация Стандарт Ойл, появился первый влиятельный общенациональный союз рабочих в форме популярного тогда масонского ордена (Knight of Labor – Рыцари труда, 1869–1949). Состоявшаяся тогда же крупная железнодорожная забастовка была наиболее длительной и воинственной из всех случавшихся до сих пор в стране. Рабочие захватили ряд станций и депо, остановили движение на всей дороге, даже сменили власть в ряде городов. Однако ни новая буржуазия, ни местные и федеральные власти, напуганные взлетом рабочего движения в Америке (они помнили, что совсем недавно, в 1871 году, в Европе с трудом была подавлена Парижская коммуна) еще не были в состоянии понять глубокие причины этого взлета, и не были готовы к разумному компромиссу в стремительно нарастающем конфликте труда и капитала.

Между тем непосредственные причины этого конфликта были налицо – в 1873 году в США начался невиданный до тех пор по тяжести и продолжительности экономический кризис с масштабной безработицей и толпами бедняков и нищих, странствующих по городам в поисках работы, жилья и пропитания. Резко выросла нужда в благотворительной помощи, и многие из нуждавшихся, «прикипая» к ней, стали считать ее получение правом, а не благодеянием.

Власти, промышленники и поддерживающая их интеллектуальная элита, а среди последней социальные активисты и реформаторы, не понимали до конца структурные корни небывалой в американской истории волны кризисов и их разрушительных последствий. Они не нашли лучшего способа управиться с толпами ищущих работу людей (для них нашли уничижительный термин tramps – бродяги), чем насильственные меры. Против забастовщиков посылали федеральные войска. В крупных городах по всей стране были созданы арсеналы оружия для немедленного отпора повстанцам и забастовщикам. В индустриальных городах Севера, где нужда в благотворительности была особенно велика, муниципальные власти взялись отучать безработных от привычки жить только за счет благотворительности сокращением или полной отменой пособий и раздачи продовольствия. Кроме, однако, случаев, когда использовали те же раздачи в своих политических интересах, особенно на очередных выборах…

***

В этих условиях наиболее дальновидные лидеры индустриальных городов вынуждены были – в качестве альтернативы прямому насилию – поддержать продвигаемую социальными реформаторами «научную филантропию». Опыт городской благотворительности, накопленный в индустриальную эпоху активистами из религиозной и светской среды, позволил им сформировать следующую концепцию ее реформирования.

Во-первых, следовало предотвратить злоупотребление благотворительностью сверху – со стороны политиканов и служащих городских муниципалитетов. Заправляющие там после каждых выборов новые боссы и их бюрократический аппарат нередко использовали бюджетные фонды поддержки бедных для политического патронажа – подкупа массы бедных избирателей из лояльных им этнических общин. Фонды эти в итоге становились регулярной кормушкой их приверженцев из городской бедноты. Избежать коррупции, связанной с муниципальной благотворительностью, можно было лишь в случае, если сохранить ее частный характер. Решения должны принимать не правители города, а частные благотворительные общества, возглавляемые независимыми и уважаемыми гражданами.

Во-вторых, нужно было остановить растущее число злоупотреблений благотворительностью снизу, неизбежных при огромных масштабах городской бедности, вызванных наплывом неимущих с плантаций Юга и сельских районов Севера, а также растущим потоком по преимуществу бедных европейских иммигрантов. Зачастую не работа, даже если она была, а благотворительные фонды или милостыня становились для многих на годы главным источником существования, порождая пауперизм – массовую бедность и нищету с их растущими масштабами бродяжничества, пьянства, проституции и уголовной преступности.

Идеологами реформы традиционной благотворительности стали Жозефина Шоу Лоуэлл (Josephine Shaw Lowell), происходившая из известной семьи бостонских протестантов, интеллектуалов и активных борцов с рабством, и Стивен Хэмфри Гертин (Stephen Humphrey Gurteen), англиканский священник, иммигрировавший в 70-е годы из Лондона, где он приобрел опыт создания первого британского общества благотворительных организаций.

Жозефину Лоуэлл считают теоретиком научной филантропии, и этот статус она приобрела после публикации в 1884 году трактата «Публичная помощь и частная благотворительность» (Public Relief and Private Charity), где были изложены главные идеи и принципы реформы. Стивена Гертина называют ее практиком. «Справочник по благотворительным организациям» (Handbook of Charity Organization), опубликованный им на два года ранее, содержал помимо его памфлетов и проповедей, практические рекомендации, образцы форм, документов, уставов и даже список рекомендуемой литературы.

Именно Гертин, используя благотворительную гильдию при своей церкви и пожертвования ее богатых прихожан, основал в 1877 году в г. Буффало у Великих озер первое американское объединение (общество) благотворительных организаций (Charity Organisation Society – COS). Общество позволило централизовать деятельность множества существовавших в городе благотворительных ассоциаций, принадлежащих к разным этническим и религиозным общинам, и его успешная деятельность послужила моделью для быстрого распространения СOS в других промышленных городах Америки.