Убийство президента Кеннеди. Ли Харви Освальд - убийца или жертва заговора? - Николай Платошкин Страница 33

«Начинается! — в сердцах бросил он Марине. — Так как я был там, они меня в покое не оставят! Они думают, что все, кто там был, русские шпионы». Еще он сказал жене, что ФБР попыталось его завербовать как информатора, но он наотрез отказался. Приходится признать, что КГБ вел себя по отношению к Освальду гораздо более уважительно и тонко. Да, за Освальдом наблюдали, но никаких неудобств для его повседневной жизни не создавали. Скорее, наоборот, КГБ оберегал Освальда, получая необходимую информацию через знакомых странного американца.

Точно так же решило поступить и ЦРУ. После отчета о допросе Освальда ФБР в разведке сделали вывод, что получать информацию от этого индивидуума следует более аккуратными методами. Как мы увидим, именно это и произошло.

25 августа 1962 года Питер Грегори решил собрать у себя представителей русской эмиграции Далласа, чтобы показать им любопытную молодую семью, только что вернувшуюся из Советского Союза. Что же представляла собой далласская русская эмиграция образца 1962 года? До Второй мировой войны в Далласе жило всего лишь несколько человек, выходцев из бывшей Российской империи. Неформальным лидером эмигрантов был некий Джордж (Георгий) Буэ, сбежавший из Петрограда в Финляндию в 1923 году. Буэ оказывал помощь вновь прибывавшим эмигрантам и организовал в Далласе приход Русской зарубежной православной церкви. В 1962 году Буэ работал личным бухгалтером одного из крупных далласских бизнесменов.

После Второй мировой войны в Даллас приехало еще около 50 человек, в основном из числа так называемых «перемещенных лиц», то есть советских граждан, работавших на немцев и отказавшихся после войны вернуться в СССР. Эмигранты обоих поколений имели одну общую черту: они были ярыми антикоммунистами и люто ненавидели СССР.

Когда Грегори сообщил Буэ об Освальдах, тот, будучи человеком осторожным, проконсультировался с одним своим знакомым, который, как считалось, имел хорошие контакты с ФБР. Но у ФБР никаких противопоказаний насчет Освальда не имелось. Поэтому Буэ и некая Анна Меллер (или Миллер) согласились прийти в дом Грегори 25 августа. К тому времени сын Питера Грегори Пол брал у Марины уроки русского языка, заплатив ей 35 долларов (Марина купила Ли рабочие брюки и рубашку).

Встреча у Грегори 25 августа поразила эмигрантов, так как и Ли, и его жена не оправдали их ожиданий, правда, по-разному. Ли оказался нетипичным американцем: его абсолютно не интересовали проблемы материального благополучия. Он любил рассуждать о политике. Марина же, наоборот, оказалась не советской комсомолкой, которую ожидали увидеть эмигранты, а девушкой, боготворившей Америку и старавшейся понравиться антисоветским эмигрантам. Как бывшая ленинградка Марина рассказывала Буэ, что изменилось в городе с 1923 года.

Чтобы потрафить новому знакомому, она намекала, что ее воспитывала бабушка — выпускница Смольного института благородных девиц.

В общем, Марина эмигрантам сразу понравилась. Хотя потом они отмечали, что мать она была никудышная и больше всего любила поспать до обеда. У многих эмигрантов сложилось впечатление, что Марина вышла замуж за Ли только для того, чтобы уехать в Америку. Но с точки зрения многих эмигрантов это было нормально: среди них тоже хватало подобных женщин.

А вот с Ли у эмигрантов отношения не сложились. Они не могли понять, как это вернувшийся из Совдепии американец доброжелательно отзывается о многих сторонах жизни в СССР. Их бесило то, что Освальд читал в их присутствии произведения Маркса и Ленина (Буэ даже подсмотрел тайком, что книги были из библиотеки Форт-Уорта). Освальд также ненавидел эмигрантов, считая их предателями, которых ничего в жизни, кроме материального благополучия, не интересовало. Он полагал, что они рабски преклоняются перед всем американским и ненавидят его за то, что он, коренной американец, критически относится г собственной стране.

Эмигранты решили взять Марину под свое крыло, оказывая семье Освальдов мелкую материальную помощь. Они приносили Марине вещи (в основном поношенные), покупали продукты. Увидев, что у Марины проблемы с зубами, они отвезли ее в госпиталь, где студенты-практиканты дешево вырвали ей 6 зубов и вставили новые (Буэ оплатил счет в 70 долларов). Марина с готовностью принимала помощь, за что ее ругал муж. Он, в общем не без оснований, говорил, что подачками они просто покупают ее и пытаются унизить его как мужа, который не в состоянии обеспечить семью.

Но Марина была в восторге от новых друзей. Дело дошло до того, что она в присутствии эмигрантов и мужа нелестно отзывалась о сексуальной потенции последнего. Эмигранты же пооощряли намечавшийся разрыв, так как «коммунист» Освальд им не нравился. Они говорили Марине, что если она уйдет от мужа, то они помогут ей самостоятельно встать на ноги. Буэ начал по почте учить ее английскому языку (Освальд запрещал Марине учить английский язык, так как боялся забыть русский).

В семье начались скандалы. Ли ревновал жену к новым знакомым. Он также считал, что она предает его за мелкие подачки. Сам Ли от помощи отказывался и прослыл среди эмигрантов «неблагодарным». Буэ потом с возмущением вспоминал, что Ли отказался принять от него в подарок две поношенные рубашки. Но они были в таком состоянии, что даже сам Буэ сказал Ли, чтобы тот походил в них на работу пару дней и выбросил. Марина постоянно «пилила» мужа за то, что он не может обеспечить ее и ребенка (хотя даже эмигранты отмечали, что Освальд был заботливым, любящим отцом; к тому же Освальд как можно скорее хотел вернуть долги Роберту и госдепу). Освальд в ответ опять начал бить жену. Как-то раз эмигранты заметили Марину с подбитым глазом, и она призналась, что это следы мужниных побоев. Через месяц после знакомства с эмигрантами семья Освальдов была на грани распада.

И здесь в поле зрения Освальдов неожиданно появляется очень странная личность, которой суждено было сыграть роковую роль в судьбе героя нашей книги. В сентябре 1962 года Освальд познакомился с бароном Георгием (Джорджем) де Мореншильдом и его четвертой женой Жанной.

Отец барона происходил из знатного дворянского рода шведского происхождения, слыл либералом и к моменту рождения Георгия в Мозыре (Белоруссия) в 1911 году был уездным предводителем минского дворянства. С большевиками старший Мореншильд не сошелся на почве отношения к религии и бежал в Польшу в 1921 году. Георгий закончил там школу, потом кавалерийское училище. Затем он появляется в Бельгии, где получает диплом коммерсанта. Перед самой войной Георгий переезжает в Америку к старшему брату Дмитрию. С работой у него не ладится. Единственным талантом русского дворянина является умение сходиться с людьми и очаровывать женщин (Мореншильд был высоким, импозантным мужчиной).

В годы войны Георгий работает вроде бы на французскую и английскую разведки (вербуя агентов и не давая подставным немецким фирмам скупать нефть в США). Одновременно ФБР подозревает его в прогерманских настроениях и на этом основании ему отказывают в 1942 году в приеме на службу в американскую разведку. Часть военных лет Мореншильд (сменивший тогда свое немецкое «фон» на французское «де») проводит в Мексике, откуда его депортируют (он утверждал, что из-за женщины, но говорили, что за все те же прогерманские настроения). В 1944 году Мореншильд получает диплом геолога-нефтяника в Техасском университете в Остине, где ФБР отмечает уже его прокоммунистические настроения. Легко сходящийся с людьми светский дворянин-бонвиван имеет много знакомых среди сливок американского общества. Так, он знает семью Бувье, где подрастает очаровательная дочка Жаклин. В записной книжке Мореншильда был телефон техасского бизнесмена Герберта Уокера Буша (причем с его прозвищем, известным только друзьям), который позднее станет директором ЦРУ и президентом США.