Сид Кампеадор - Рамон Менендес Пидаль Страница 33

Юсуф против Мутамида

Перед лицом этих событий Мутамид Севильский на миг заколебался, поддавшись алчности: он вообразил, что Юсуф в качестве компенсации за Альхесирас (отданный севильским эмиром) мог бы уступить ему Гранаду, и пошел на унизительный жест — вместе с Мутаваккилем Бадахосским лично явился к Юсуфу и одобрил его действия в отношении Абдаллаха. Но Юсуф не выказал им ничего, кроме пренебрежения, и оба вернулись в свои земли в страхе. «Клянусь Аллахом, — сказал Мутамид эмиру Бадахоса, — альморавид намерен заставить нас проглотить пойло из того же кубка, из которого он уже напоил Абдал-лаха», и, вернувшись в Севилью, сразу распорядился отремонтировать городские укрепления. Его старший сын напомнил ему давнюю беседу: «Разве я не предупреждал тебя, папенька, — сказал он с севильским пристрастием к уменьшительным формам, — что этот человек из Сахары погубит нас, если ты приведешь его сюда?» Мутамид грустно ответил: «Что такое предвидение людей против решения Бога?»

А решение Бога, то есть факихов, оказалось неблагоприятным для него. Прежде чем в конце ноября снова отплыть в Африку, Юсуф снова посоветовался с факихами Испании и Магриба, прося у них совета, как ему вести себя по отношению к эмирам аль-Андалуса, прежде всего в связи со священной войной. Факихи составили фетву в более определенных выражениях, чем он мог предположить: они заявили, что эти царьки сделались недостойны царствовать над мусульманами и, значит, с ними надо поступать как с неверными. На сомнения Юсуфа в связи с тем, что, прибыв первый раз в Испанию, он поклялся оставить таифским эмирам их государства, факихи ответили: «Эмиры не выполнили своих обещаний; более того, они заключили союз с Альфонсом против тебя, чтобы предать тебя в руки христиан. Отстрани их, и перед Богом ответим за тебя мы, а если мы грешим, то на вечную муку Он обречет нас; но если ты оставишь их в покое, они передадут землю ислама христианам, и в этом виновен будешь ты». Севильские факихи со своей стороны особо клеймили султаншу Румайкию, прекрасную поэтессу с изощренными и неистовыми причудами: она-де окутала Мутамида вихрем постыдных наслаждений, она увлекла его в бездну открытого распутства, доведя до того, что эмир не является в мечеть на пятничную молитву.

Эти заключения Юсуф разослал самым знаменитым богословам Ирака, и все, в том числе знаменитый философ Газали и знакомый нам Туртуши, находившийся там в изгнании, согласились с мнением своих здешних коллег и со своей стороны позволили Юсуфу исполнить приговор Аллаха, вынесенный андалусским эмирам.

И приговор был приведен в исполнение силой оружия. Эта задача была возложена на опытного альморавидского полководца Сира ибн Абу Бекра, двоюродного брата Юсу-фа, которого тот оставил в Испании, и уже в декабре Абу Бекр начал войну с Мутамидом и взял Тарифу.

Мутамид, поздно раскаявшийся в том, что поставил интересы ислама выше интересов Испании, обратился за помощью к императору, и тот был вынужден пойти на интервенцию в поддержку Мутамида. В это самое время Сид старался укрепить свое положение в Леванте для борьбы с африканцами.

Сид ведет войну с эмиром Сарагосы

Положению Сида угрожала враждебность Мустаина Сарагосского. Конечно, Мустаин до крайности боялся Юсуфа, и сторонники альморавидов его ненавидели и презирали за то, что он, будучи не очень ревностным мусульманином, как все Бени-Худы, заключал союзы с христианами; но Мустаин был прежде всего честолюбцем и, чтобы сохранить сарагосский трон или расширить владения, был готов искать благоволения альморавидов.

С 1089 г., когда Беренгер осаждал Валенсию, Мустаин сохранил два укрепления, воздвигнутых им для борьбы с этим городом: одно в Пойо-де-Хубалья, другое в Лирии. Родриго, желая одним махом покончить с притязаниями сарагосца, разбил лагерь перед Хубальей и, отпраздновав там Рождество 1090 г., отправил Мустаину угрожающее письмо, потребовав оставить оба укрепления. Но сарагосец отказался, сославшись на то, что прежде аль-Кадир должен оплатить ему расходы на тот злополучный поход, в который он в 1088 г. в обществе самого Сида ходил ради выручки Валенсии, когда ее осаждал покойный эмир Тортосы и Дении.

Тогда Сид осадил Лирию, которая в недавно истекшем 1090 году не выплатила положенную дань в 2000 динаров. Во время этой осады христианские рыцари немало нажились, потому что отправлялись оттуда в набеги и рейды, разоряя земли эмира Сарагосы; от награбленного поживился также город Валенсия, куда везли всю обильную добычу для продажи по дешевке. Жители Лирии, измученные боями, голодом и жаждой, уже пришли в отчаяние, когда Сид получил известия, побуждавшие его уйти отсюда ради помощи Альфонсу в его планах.

Альфонс собирается атаковать Гранаду

Император, не желая сталкиваться с Сиром, осаждавшим Севилью, хотел заставить его раздробить силы и ради этого решил напасть на Гранаду, несомненно рассчитывая на помощь сторонников свергнутого Абдаллаха.

Кончался март 1091 г., и Альфонс приказал собрать в своем королевстве чрезвычайную подать, добившись от инфансонов, неподатной категории, согласия единственный раз так же уплатить налог, как и вилланы, во имя войны с альморавидами. Король уже объявил, что идет войной на Гранаду, чтобы заставить ее платить дань, и приказал всем графам и властям своих королевств готовить оружие и припасы.

Письмо королевы к Кампеадору

Когда поход стал неизбежным, королева Констанция решила упростить королю примирение с Сид ом, добившись, чтобы он принял участие в войне: нужно было объединить усилия короля и Сида в борьбе с альморавидами. С этой целью она, будучи женщиной разумной и мудрой, по словам ее приближенного Алона Грамматика, сама написала Кампеадору и устроила так, чтобы в то же время ему написали другие его кастильские друзья. Все сообщали изгнаннику о близком походе короля Альфонса на Гранаду, чтобы вырвать этот город из-под власти аль-моравидов, и все умоляли его и советовали ему ни в коем случае не медлить и поспешно отправиться со всем войском на соединение с армией короля, уверяя, что тем самым он вновь обретет благоволение и любовь дона Альфонса.

Сид получил эти письма во время осады Лирии, когда это укрепление было уже на грани сдачи. Но желание королевы, возможность помириться с королем заставили его без колебаний немедленно снять осаду. Проделывая долгие переходы, Кампеадор двинулся на поиск христианского войска, пока не застал его в Мартосе.

Узнав о прибытии Сида, Альфонс верхом выехал по дороге ему навстречу и встретил его с большим почетом. От Мартоса оба двинулись к Пинос-Пуэнте, откуда открывалась Гранадская долина.

Под Гранадой. Король снова негодует на Сида

Король велел своему войску поставить палатки у подножия черноватых голых скал Сьерра-Эльвиры, близ терм и руин пристроенного к ним римского поселения, которое арабы назвали Хадира-Эльвира и сделали центром этого округа. Теперь оно стояло в развалинах, потому что его жители ушли в новую столицу — древний Илиберис, то есть Гранаду.

Христиане с жадностью смотрели на плодородную долину и на чудесную панораму возрождающегося города, контрастирующую с пустынными и бесплодными урочищами горного хребта, которыми они прошли. Еще не минуло восьмидесяти лет с тех пор, как берберский род Зири-дов сделал Гранаду столицей своего эмирата, но красная Альгамбра, предшественница нынешней, уже возвышалась в античном акрополе над жилой застройкой среди зелени холма, прочно утвердив свой профиль на фоне далекой белизны Сьерра-Невады; дворцы этой огромной крепости, изобилующие немыслимыми богатствами, возбудили жажду сокровищ даже в таком суровом человеке, как Юсуф, когда он, арестовав Абдаллаха, приказал перекопать полы, подвалы, даже сточные канавы эмирского жилища, чтобы найти золото и жемчуг низложенного эмира.