Московские общины сестер милосердия в XIX - начале XX века - Елена Козловцева Страница 33

В. Ф. Джунковский, исполнявший в то время должность попечительницы, будучи человеком военным, решил действовать решительно и пресечь дальнейшее брожение в общине. В первую очередь он распорядился перевести в Военный госпиталь сестру хирургического отделения Анну Куликову, имевшую большое влияние на сестер и агитировавшую их против введенных правил. В ее защиту выступили 12 сестер – весь персонал лечебницы и хирургической клиники общины. Они потребовали возвращения Куликовой, угрожая в противном случае уйти из общины. Джунковский настоял на своем решении и, безуспешно попытавшись урезонить сестер, принял их прошения об увольнении в запас. Вслед за сестрами милосердия из общины стали уходить и врачи, недовольные сложившейся ситуацией.

Тем не менее данные события не нанесли серьезного вреда работе общины. Стараниями В. Н. Штурма ушедшие врачи скоро были заменены новыми и после трех недель перерыва прием больных возобновился.

Т. М. Миркович указывает, что некоторые девушки уже при поступлении в общину знают, что «из-за трудности общинских правил очень многие из сестер их нарушают и не видят для себя необходимости явиться в данном случае исключением» ^[445]. Руководству в ситуации острой нехватки сестер приходилось идти на компромисс и принимать кандидаток, заведомо неспособных подчиняться правилам общин ^[446]. В случае с Иверской общиной руководство заняло жесткую позицию и рассталось со всеми, кто не хотел или не мог подчиняться установленным правилам.

Многое, конечно, зависело и от характера и личных качеств людей, занимавших руководящие посты. Если начальник беспокоился в первую очередь о благополучии своих подчиненных, старался всех устроить наилучшим способом, удовлетворить по возможности все просьбы, терпеливо выслушивая жалобы, то и сестры, чувствуя такую заботу, были ему благодарны ^[447].

Во время военных действий большую часть сестер милосердия командировали из общины в военные госпиталя и передовые отряды, где условия работы различались. Госпиталь, как правило, всегда был полон раненых, и сестры работали не покладая рук. А на передовых перевязочных пунктах персонал мог долго сидеть почти без дела, а потом вдруг начиналась крайне напряженная работа. Здесь, «как в калейдоскопе, мелькали перед глазами раненые головы, руки, ноги, но не было того личного отношения к больным, которое является, когда ходишь за ними и которое придает какую-то особую силу, смысл и утешение в тяжелой сестринской работе» ^[448].

Одна из палат городского лазарета им. св. Татианы при бывш. Университетской типографии (Альбом деятельности Московского Городского Управления по организации помощи больным и раненым воинам и семьям призванных 1914–1915 гг. М., 1915. С. 88)

Отношения с больными были крайне важны для сестер, так как составляли основной смысл их служения. «Кроме того, что я сама понимала свои обязанности так, как я старалась их исполнять, ведь и учили нас тому, чтобы мы во всей полноте, не считаясь ни с силами своими, ни тем более с удобствами, принимали на себя заботы о своем больном и не только о физических его нуждах, но и о духовных. Сестра должна быть опорой, утешением, защитой своего больного; она должна знать все нужды его и быть посредницей между ним и его начальством. От нас также требовалось, чтобы мы отказались от всякой личной жизни и чтобы наши интересы ставились нами на последнее место. Как много ни отдавали бы мы своим больным, все это было бы только должное: обязанности сестры неограниченны», – писала А. М. Григорова ^[449].

Сестры милосердия искренне привязывались к своим больным, тяжело переживали их смерть, особенно в первое время. Одна сестра в госпитале отвечала за несколько палат, число пациентов в которых измерялось в десятках, а во время крупных сражений и в сотнях. Так что «в конце концов все больные группируются в одно целое существо, дорогое для вас, которое как бы живет только вашим уходом, – отмечала М. И. Девиз, – потому торопишься к нему, чтобы облегчить его физические и духовные страдания, выслушивая его и давая советы» ^[450].

Раненые солдаты отвечали сестрам милосердия благодарностью за их заботу, любили и берегли их, ласково говоря: «Наше солнце вошло, наш ангел-хранитель» ^[451]. А. М. Григорова воспроизводит в своих воспоминаниях такой показательный случай:

«Через несколько дней после прибытия больных нам прикомандировали на время четырех сестер еще не открытого госпиталя, чтобы они подучились у нас. В мое отделение были назначены две, и когда они пришли, д-р Бергман сказал, чтобы я их заставила поучиться массажу и передала бы им всех нуждающихся в растираниях.

– Может быть, еще у кого болят ноги? – обратился он к больным.

Сразу заявило о боли в ногах больше десяти человек. Д-р Бергман спросил их, отчего они молчали до сих пор.

– Да нам было сестрицу жалко, – отвечали они, – у ней и так уж очень много дела» ^[452].

Если отношения с больными почему-либо не складывались, сестре приходилось особенно тяжело. На них жаловались, их изводили насмешками и придирками ^[453]. Причины были разными. Иногда это мог быть один капризный больной с тяжелым характером, которому было невозможно угодить ^[454]. Таких сестрам приходилось терпеть. В некоторых случаях плохое отношение могло быть вызвано и поведением самой сестры. М. И. Девиз утверждала, что больные быстро отличали настоящую сестру от авантюристки. «Но ведь хороших больше, чем дурных?» – спрашивала она солдат. «Да, – отвечали те, – много было хороших, добрых, что говорить, очень много» ^[455].

Искренняя благодарность больных была, по сути, единственной наградой для сестер милосердия за все их лишения, в ней они черпали силы для дальнейшего служения. А сестры милосердия нуждались в духовной поддержке. Значение духовного настроя и религиозного осмысления сестрами милосердия своего служения хорошо осознавали некоторые устроители общин. Великая княгиня Елизавета Федоровна, княгиня Наталья Борисовна Шаховская старались уделять пристальное внимание духовно-нравственной стороне подготовки сестер. Но это была их личная инициатива и заслуга, не типичная для большинства представителей учреждений РОКК, в которых заниматься воспитанием сестер, каким-то образом контролировать их духовное состояние не могли, да и не стремились. В России, официально православной стране, всем гражданам традиционно старались обеспечить возможность посещения богослужений и участия в основных Таинствах Церкви – то же касалось и общин сестер милосердия. На их территории строились храмы, Закон Божий входил в обязательную программу обучения, при желании сестры могли получить духовное окормление в своей общине.