"Юнкерс-87". Stuka в бою - Александр Клинге Страница 33

Я осматриваюсь. Мы летим над водой на высоте всего 3–4 метров, с небольшим креном. Позади нас лежит "Марат", облако дыма над ним поднимается на высоту полкилометра, очевидно, взорвались орудийные погреба.

"Мои поздравления, господин лейтенант!"

Бомба, сброшенная Руделем, попала в погреб боеприпасов и вызвала детонацию. "Марату" практически полностью оторвало носовую часть, и спустя некоторое время линкор лег на грунт. Тем не менее восторги по поводу уничтожения крупного корабля были весьма преждевременными. Спустя сравнительно небольшое время большинство орудий "Марата" продолжило вести убийственные обстрелы германских позиций, и ограничивал их эффективность лишь дефицит снарядов. Немцы упорно считали корабль потопленным, но это было верно лишь отчасти — история войн не знает случаев, когда действительно потопленное судно смогло бы продолжать энергично участвовать в боевых действиях. Тем более что, даже если бы "Марат" и остался неповрежденным, его роль все равно свелась бы к функции плавучей батареи, которую он исправно выполнял. Именно так обстояло дело со вторым линкором, "Октябрьской революцией", которую немцам так и не удалось вывести из строя.

В тот же день, 21 сентября, германские пикировщики решили закрепить успех. На сей раз объектом их атаки был крейсер "Киров". Вылет закончился менее удачно — командир 3-й группы Штеен сумел повредить корабль, но во время пикирования его самолет был сбит зенитным снарядом, экипаж погиб. Помимо этого, в гавани Кронштадта был близкими разрывами бомб потоплен эсминец "Стерегущий". Еще два эсминца получили повреждения. Потери пикировщиков с 19 по 23 сентября составили, по немецким данным, лишь две машины; однако достоверно известно, что еще несколько Ju-87 были повреждены настолько сильно, что их пришлось списать как не подлежащие восстановлению. Например, только 21 сентября командир 7-й эскадрильи 2-й эскадры пикирующих бомбардировщиков Эрнст Купфер, впоследствии ставший инспектором штурмовой авиации Люфтваффе, трижды совершал вынужденную посадку на тяжело поврежденных самолетах, причем в третий раз получил тяжелые ранения.

В конечном счете, несмотря на впечатляющие успехи, немцам не удалось ни справиться с Ленинградом, который на два с половиной года остался занозой в северном фланге Восточного, фронта, ни уничтожить Балтийский флот.

Основными своими противниками германские летчики считали зенитные батареи. А что же истребительная авиация? Вопрос об эффективности советских ВВС в начале Великой Отечественной войны является достаточно болезненным для наших исследователей. Приходится признавать, что советская авиация во многих отношениях существенно уступала Люфтваффе и, несмотря на численное превосходство, была не в состоянии помешать превосходству противника в воздухе.

Впрочем, на то были вполне объективные причины. К началу Великой Отечественной войны германская авиация набиралась опыта уже почти два года. Причем в отличие от сухопутных войск, для которых активные боевые действия ограничивались сравнительно короткими блицкригами, эскадры пикировщиков практически не знали передышки. Разумеется, пилоты Люфтваффе, обладавшие большим боевым опытом, по этой вполне объективной причине превосходили своих противников, лишь часть из которых участвовала в довольно короткой войне с Финляндией и лишь единицы — в гражданской войне в Испании. То, что немецкие авиационные командиры смогли значительно усовершенствовать в ходе кампаний против Польши и Франции — взаимодействие с наземными войсками и друг с другом, стратегия борьбы за господство в воздухе, тактика применения самолетов различных типов против различных целей, — для советских летчиков было наукой, которую им еще предстояло постигать. Е.Я. Савицкий, ставший впоследствии одним из самых знаменитых советских асов, вспоминал:

"Первый мой воздушный бой оказался не таким, каким представлялся. Был я хоть и опытным к тому времени пилотажником, но совершенно необстрелянным. В каждом самолете виделся мне противник. Шел ведомым у заместителя командира полка В.Г. Самохвалова, каждый момент ожидал: вот сейчас, сейчас встретим, наконец, фашистов. И дождался: впереди и чуть ниже нас шла к фронту группа Ю-87 — "лаптежников", как называли их фронтовики. Тут забыл я про все наставления и пошел на эту группу. Увлекся, не вижу, что сопровождает их солидное прикрытие "мессершмиттов". Подошел к бомбардировщикам в упор, выбрал цель, дал очередь: "юнкерс" вспыхнул и закувыркался к земле. Сделал отворот влево и только тут огляделся: надо мной, чуть в стороне, наши истребители дрались с "мессерами". Ведущего я потерял и никак не мог сообразить, как же мне включиться в схватку. Вижу — идет наша пара "ястребков", пристраиваюсь к ним. А они атакуют "юнкерсы", сбивают один с первого захода и уходят к себе на аэродром. Я — за ними. Сел и вот тут-то только понял, что навытворял в воздухе. Ребята поздравляют с первым сбитым стервятником, а В.Г. Самохвалов как ушатом холодной воды окатил: знаешь, друг, так будешь летать — сразу же долетаешься. Куда ты полез в одиночку, без прикрытия? Счастье твое, что "мессеры" "зевнули", все внимание сосредоточили на наших истребителях. А так бы "съели" тебя наверняка и запросто. Это, брат, не тактика, а самоубийство…"

Кроме того, как уже говорилось выше, основной упор при формировании подразделений пикирующих бомбардировщиков делался не на количество, а на качество подготовки пилотов. О той тщательности, с которой готовили пилотов Люфтваффе, советская авиация могла только мечтать. Именно по этим причинам советские самолеты часто становились легкой добычей "мессеров", в то время как краснозвездные истребители выдающихся успехов не достигали.

В то же время нельзя впадать и в противоположную крайность, говоря о том, что советская авиация была полностью разгромлена и никакой угрозы для своих противников не представляла. Достаточно сказать, что среднемесячные потери Люфтваффе после 22 июня составляли около 1000 самолетов, при этом подавляющее большинство из них было уничтожено именно на советско-германском фронте. Н.Ф. Кузнецов, один из лучших советских летчиков-истребителей, вспоминал в своей книге "Фронт над землей":

"День выдался погожий, видимость была, как говорят летчики, "миллион на миллион". Барражируя над Тосно, мы зорко следили за воздухом, но противник не появлялся. Наше время истекало, однако очередная смена почему-то задерживалась, и ведущий группы решил сделать еще один большой круг. Вот тут-то мы увидели, что с юго-запада появилось 14 бомбардировщиков Ю-87. Они шли ниже нас, сначала с набором высоты, потом перешли в горизонтальный полет. После интенсивной горки строй "юнкерсов" нарушился, и они летели беспорядочной кучей.

Капитан, не мешкая, повел свое звено в атаку. За ним устремилась и наша тройка во главе с Новиковым. Банщиков и его ведомые открыли огонь. Георгий нацелился на вражеского лидера. Тот резко перевернулся через крыло, скользнул вниз и лег на обратный курс. Мы погнались за ним и вскоре оказались ниже "юнкерсов", беспорядочно сбрасывающих бомбы. Создалось очень опасное положение, и Новиков круто взмыл вверх с разворотом влево. Чтобы не оторваться от командира звена, Вячеслав и я выполнили переход ножницами (он на мое место, я на его). Моторы работали на полную мощность, и самолеты были послушны каждому движению руки.