Тайная история атомной бомбы - Джим Бэгготт Страница 33

Зимой 1940–1941 годов Пайерлс продолжал активно работать над проектом, курируемым Комитетом М.О.Д., но ему очень не хватало помощи своего коллеги Фриша. Проблемы физики газовой диффузии, стоявшие перед ним, принимали все большую остроту, и Пайерлс решил, что ему нужен новый ассистент. В помощники себе он взял тихого, немного замкнутого и очень скромного эмигранта, ранее работавшего в Эдинбургском университете. Этот ученый обладал весьма незаурядными математическими способностями — Пайерлсу как раз недоставало одаренного теоретика. В состав бирмингемской группы его включили в мае 1941 года. Новый ассистент Пайерлса поселился в его доме в Эдгбастоне — в комнате, которую около года назад покинул Фриш.

Звали этого человека Клаус Фукс.

Фукс приехал в Великобританию 24 сентября 1933 года вместе с первой волной эмигрантов, бежавших от ужасов нацистской Германии. Однако его выезд из страны спровоцировали не расистская политика и новые антисемитские законы. Фукс был римским католиком. И коммунистом. Идеи социализма он еще мальчиком перенял у своего отца Эмиля, лютеранского священника, но в 1932 году вышел из социал-демократической партии Германии, став членом Коммунистической партии Германии, предлагавшей более жесткий курс преобразований. Что-то внутри подсказывало ему: строгий порядок внутри партии и широко применяемая ею массовая политическая активность — единственно возможный и значимый ответ на нацистскую угрозу.

Когда Гитлер начал вовсю пользоваться неограниченными полномочиями, дарованными ему как рейхсканцлеру, Фукс стал еще активнее. Клаус был хрупкого телосложения, да еще постоянно недоедал, поэтому никакой серьезной угрозы для профашистски настроенных подонков, наводнивших улицы, он не представлял. Однако храбрости ему было не занимать. Когда Фукс выступил против коричневорубашечников, выражавших свое недоверие ректору Кильского университета ^[57], его тут же избили, а затем бросили в реку. После того как фашисты начали массовые аресты коммунистов, Фукс остался в Берлине, хотя и ушел в подполье. Однако затем, следуя совету своих партийных соратников, он все же решил покинуть страну. Тогда ему был всего 21 год.

В Англии он нашел прибежище в доме Рональда и Джесси Ганнов, весьма обеспеченной британской пары, симпатизировавшей коммунистам. Ганны представили молодого человека Невиллу Мотту, профессору физики из Бристольского университета, буквально только что возглавившему целый факультет. Мотт согласился дать Фуксу должность ассистента в своей исследовательской группе.

В Германии Фукс был настоящим активистом и никогда не боялся прямо высказать свое мнение, каким бы оно ни было, а его уверенность в себе и упование только на свои силы граничили порой с дерзостью. Оказавшись в Британии, он почему-то стал очень робким, замкнутым и редко когда мог начать разговор первым. При общении на людях Фукс старательно уклонялся от обсуждения любых вопросов, напрямую связанных с политикой. В то же время, перестав открыто высказываться на острые темы, он вовсе не отрекся от своих политических убеждений. Спустя некоторое время он тайно сообщил о том, что находится в Великобритании, Юргену Кучинскому — своему старому соратнику, члену Коммунистический партии Германии, оказавшемуся в Англии в 1936 году. В отличие от Кучинского, Фукс не спешил открыто заявлять о своей принадлежности к партии. Однако, несмотря на его осторожность, британская полиция все же узнала о членстве Клауса в компартии: ей сообщили об этом из немецкого консульства в Бристоле.

Мотт достаточно быстро выяснил, что Фукс — весьма одаренный теоретик, в своих изысканиях настойчивый до упрямства. Клаус работал с огромным усердием и через четыре года защитил докторскую диссертацию о применении к металлам принципов квантовой механики. Убедившись в том, что характер и манера поведения Фукса вряд ли позволят ему стать хорошим лектором, Мотт подыскал ему должность в Эдинбургском университете, у другого немецкого физика-эмигранта, Макса Борна.

В 1920-х — начале 1930-х годов в Геттингенском университете Борн многое сделал для зарождения новой отрасли науки — квантовой физики. В 1925 году он опубликовал в соавторстве со своим ассистентом Паскуалем Йорданом работу, в которой предложил дальнейшее развитие теории Гейзенберга, получившей впоследствии название матричной механики (а еще позже — квантовой механики). У Борна писал диссертацию Оппенгеймер; его научными сотрудниками в разное время были Ферми, Теллер и Вигнер. Будучи лютеранином, он имел предков-евреев, и поэтому в 1933 году его сняли с профессорской должности. Вскоре он с готовностью принял предложение прочитать курс лекций в Кембридже, а в 1936-м — стать профессором естествознания в Эдинбургском университете.

Борн тепло встретил Фукса. Они быстро подружились — если дружба вообще возможна с человеком, не желающим никому и никогда открывать свою душу. Тем временем репутация Фукса росла он начал делать научную карьеру, и это отразилось на его характере: Клаус стал менее замкнутым. Однако полностью своей сдержанности он не утратил.

Советско-германский пакт о ненападении и последовавшее за ним вторжение войск СССР на территорию Финляндии стали для системы ценностей Фукса хорошим испытанием на прочность. Однако он довольно быстро оправился от первоначального шока, найдя рациональное объяснение действиям Сталина: Клаус истолковал их как вынужденную меру в ходе подготовки к войне с Германией, которая, вне всякого сомнения, должна была вскоре начаться. Вторая мировая, грянувшая в сентябре 1939 года, перечеркнула его шансы на получение британского гражданства. Теперь Фукс — подданный враждебной страны. Хотя поначалу — по причине твердой антифашистской позиции — ученого отнесли к категории лиц, представлявших собой наименьшую угрозу для безопасности государства, его все же выслали на остров Мэн в июне 1940 года. В это время войска вермахта уверенно продвигались по территории Европы. С острова Мэн Фукса вскоре перевели в лагерь для интернированных, который находился в районе города Шербрука неподалеку от Квебека.

Лагерь был населен главным образом евреями, поскольку на тот момент большинство немецких эмигрантов в Великобритании составляли именно они. Канадцы — охранники лагеря — никак не могли взять в толк, почему еврейских беженцев посчитали опасными, ведь те (в их числе было и несколько раввинов) навряд ли могли представлять значительную угрозу для безопасности страны, которая вела войну с фашистской Германией. Однако справедливости ради следует заметить, что не все интернированные были евреями — среди них встречались и настоящие фашисты. Фуксу было противно даже думать о том, что такие люди находятся рядом с ним.