Лина и Сергей Прокофьевы. История любви - Саймон Моррисон Страница 33

Феррьери не удалось добиться получения визы для Сергея, пришлось обращаться за помощью к русскому знакомому в Риме. Концерт вынужденно перенесли на начало мая. Но к 1 мая визы все еще не было. Прошла первая неделя мая, вторая, а визы все не было, хотя, по словам посредника, один из секретарей Муссолини утверждал, что все в порядке. «Твой Прокофьев, очевидно, опасный человек», – шутил Феррьери. И тут Лина удивилась, почему не догадалась раньше – итальянское правительство фактически перестало выдавать визы русским, чтобы помешать проникновению «коммунистической заразы» ^[166]. Выручили ее знакомые из Ла Скала, запустив бюрократическую машину, и в результате Феррьери назначил выступление «гвоздя программы» «Серджио Прокофьева» и «синьоры Любера» на 21:00 18 мая. Это был десятый, заключительный концерт сезона в Convegno. К счастью, дата вписывалась в график Сергея. Но, увы, из назначенного ранее договора было вычтено сто лир. С драгоценной визой Сергей прибыл прямо из Парижа, где выступал с циклом романсов на стихи Бальмонта.

К радости Сергея и облегчению Лины, концерт имел успех. Сергей сказал Сталю, что «не слишком надеялся, что потомкам Верди понравится моя музыка. Но это не имело значения, поскольку им понравились мы, и рецензии служат лучшим доказательством» ^[167]. Сталь и его жена, «примадонна» Янакопулос, получили вырезки из газет, и Лина была довольна, что наконец смогла блеснуть. Сталь признал, с трудом скрывая зависть, что первое исполнение цикла из пяти песен для голоса и фортепиано в миланской программе принесло Лине признание.

К концу мая она была совершенно измотана. Лина пока не догадывалась о причинах своего состояния, однако ее жизнь вот-вот должна была измениться коренным образом… Сергей тоже чувствовал себя неважно: ныло сердце, ломило в груди, и врач отнес это на счет переутомления. Сергей поехал на виллу в Этталь. Там его ожидал желанный отдых. В июле пришло письмо от Сталя: «Ты ничего не хочешь сообщить своим приемным родителям?.. Баварские горы и баварское пиво привели тебя в состояние полного безделья?» ^[168] Сердце в конце концов перестало беспокоить Сергея, чему немало способствовали дни, проведенные среди одуванчиков. По словам Сергея, единственной музыкой, которую он слушал в Эттале, были «сладостные ритмы природы» ^[169].

Башкиров оставался в Эттале, но их дружба дала трещину, отчасти из-за нежелания поэта что-то делать по дому. Однако он был связующим звеном с Россией – Россией, которой больше не существовало, но по которой Сергей так тосковал. Этим объясняется его интерес к произведениям русских «мистических» символистов, оказавших огромное влияние на русскую культуру в период заката царизма, перед захватом власти большевиками. Сергей познакомился с двумя выдающимися поэтами-символистами: Константином Бальмонтом, который иммигрировал во Францию в 1920 году и на чьи стихи Сергей создал цикл из пяти песен для голоса и фортепиано, и Андреем Белым, который в 1921 году приехал в Германию, прожил там два года и вернулся в Россию. Его жизнь по возвращении превратилась в кошмар, когда Лев Троцкий в печати подверг его критике ^[170]. Сергей встречался с Белым несколько раз в Берлине в первой половине 1922 года; композитор выразил поэту свое восхищение поэмой «Первое свидание», которую Лина тоже оценила по достоинству. Лина неоднократно интересовалась у Сергея, какое впечатление произвел на него поэт и приезжал ли он, как обещал Сергею, в Этталь. Похоже, обещания Андрей Белый не выполнил.

Знакомство с Белым оказало влияние не только на самого Сергея, но и на «абстрактный мир звуков». Именно благодаря этой встрече Сергей наконец продвинулся в работе над оперой в пяти действиях «Огненный ангел», над которой столько бился в Эттале. В основу оперы положен одноименный роман Валерия Брюсова; прототипом одного из персонажей, графа Генриха фон Оттергейма, вне сомнения, является Андрей Белый. Сергей прочел роман в Нью-Йорке и решил, что это интересный, хоть и непростой материал для оперы. Эта мысль превратилась для него в навязчивую идею. Композитор начал собирать по возможности наиболее полную информацию об этом одновременно автобиографическом, мистическом и историческом романе. Он хотел жить в Баварии отчасти из-за близости к месту действия романа: Кельн в период Святой инквизиции, Баварские горы, «Страсти Господни» в Обераммергау, собор в Эттале – все это было источниками вдохновения, как и Линины описания шумных миланских карнавалов.

В романе Валерия Брюсова легко угадывается реальный любовный треугольник: Белый, малоизвестная поэтесса Нина Петровская и эрудированный, плодовитый автор Брюсов. Действие происходит в закрытом для посторонних кругу «мистических» символистов, известных своим декадентским сибаритством. Оккультизм, наркотики и эпатаж были в их среде обычным делом. В результате они уже были не в состоянии провести четкую грань между жизнью и искусством. Самоубийства были распространенным явлением. Сергей не очень много знал об этом направлении. Он относился к следующему поколению, модернисты были прагматичнее декадентов. Но его трактовка романа Брюсова показывает искреннее желание воссоздать мистическую атмосферу посредством предельной звуковой насыщенности и драматической напряженности. Эта одна из наиболее сложных опер, когда-либо сочиненных, имела мало шансов увидеть сцену. Однако Сергей не терял надежды.

В романе Брюсов сплел воедино «реальное и воображаемое». Самого себя он изобразил в образе добродушного неудачника рыцаря Рупрехта, который влюбляется в прекрасную девушку по имени Рената, прообразом которой выступила Нина Петровская. Но Рената одержима прекрасным огненным ангелом по имени Мадиэль, прототипом которого был Андрей Белый. История заканчивается трагически. Рената, ушедшая в монастырь в надежде избавиться от видений, приговаривается инквизицией к казни. Рупрехт торопится спасти любимую, но та выбирает смерть. Рената стала трагической жертвой идеала, любви к нематериальному, сверхъестественному ^[171]. К удивлению Лины и Сергея, отчасти этот сюжет воплотится в жизнь 1928 году.