Юсупов и Распутин - Геннадий Седов Страница 33

— Вы можете телефонировать сейчас в Царское? — произнес он. — Попросите государыню принять меня, я ей все расскажу! Все как есть!

Он был в дверях, когда затрезвонил телефон. Фрейлина Вырубова сообщила: императрица нездорова, принять его не может, просит изложить ей в письменном виде все, что ему известно об исчезновении Распутина.

Он садится за стол, торопливо пишет на извлеченном из ящика гербовом листе:

«17 декабря 1916 г.

Ваше Императорское Величество!

Спешу исполнить Ваше приказание и сообщить Вам все то, что произошло у меня вчера вечером, дабы пролить свет на то ужасное обвинение, которое на меня возложено. По случаю новоселья ночью 16 декабря я устроил у себя ужин, на который пригласил своих друзей, несколько дам. Великий князь Дмитрий Павлович тоже был. Около 12-го ко мне протелефонировал Григорий Ефимович, приглашая ехать с ним к цыганам. Я отказался, говоря, что у меня самого вечер, и спросил, откуда он мне звонит. Он ответил: «Слишком много хочешь знать» и повесил трубку. Когда он говорил, то слышно было много голосов…

Писалось легко, ложь, казалось, не присутствует в строчках, верилось, что именно так было на самом деле.

…Вот все, что я слышал в этот вечер о Григории Ефимовиче, — продолжил письмо. — Вернувшись от телефона к своим гостям, я им рассказал мой разговор по телефону, чем вызвал у них неосторожные замечания. Вы же знаете, Ваше Величество, что имя Григория во многих других кругах было весьма непопулярно. Около 3 часов у меня начался разъезд, и, попрощавшись с великим князем и двумя дамами, я с другими пошел в свой кабинет. Вдруг мне показалось, что где-то произошел выстрел. Я позвонил человека и приказал ему узнать, в чем дело. Он вернулся и сказал: «Слышен был выстрел, но неизвестно откуда». Тогда я сам пошел во двор и лично спросил дворников и городового, кто стрелял. Дворники сказали, что пили чай в дворницкой, а городовой сказал, что слышал выстрел, но не знает, кто стрелял. Тогда я пошел домой, велел позвать городового и сам протелефонировал Дмитрию Павловичу, спросив, не стрелял ли он. Он мне ответил смеясь, что, выходя из дому, он выстрелил несколько раз в дворовую собаку и что с одною дамою сделался обморок. Когда я ему сказал, что выстрелы произвели сенсацию, то он мне ответил, что этого быть не может, т. к. никого кругом не было. Я позвал человека и пошел сам на двор и увидел одну из наших дворовых собак убитой у забора. Тогда я приказал человеку зарыть ее в саду.

В 4 часа все разъехались и я вернулся во дворец вел. Князя Александра Михайловича, где я живу. На другой день, т. е. сегодня утром, я узнал об исчезновении Григория Ефимовича, которое ставят в связь с моим вечером. Затем мне рассказали, что как будто видели его у меня ночью и что он со мной уехал. Это сущая ложь, т. к. весь вечер я и мои гости не покидали моего дома. Затем мне говорили, что он кому-то сказал, что поедет на днях познакомиться с Ириной. В этом есть доля правды, так как когда я его видел в последний раз, он меня просил познакомить его с Ириной и спрашивал, тут ли она. Я ему сказал, что жена в Крыму, но приезжает числа 15 или 16 декабря. 14-го вечером я получил от Ирины телеграмму, в которой она пишет, что заболела, и просит меня приехать вместе с ее братьями, которые выезжают сегодня вечером. Я не нахожу слов, Ваше Величество, чтобы сказать Вам, как я потрясен всем случившемся («Отлично!») и до какой степени мне кажутся дикими обвинения, которые на меня возводятся.

Остаюсь глубоко преданный Вашему Величеству».

Отписался, кажись!

Его вызывают на беседу к директору департамента полиции Балку. Вопросы те же самые: причина выстрелов во дворе, кровь у решетки набережной. Он держится прежней версии.

— Вынужден произвести у вас обыск, князь, — резюмирует Балк.

— В доме, — отвечает он, — проживает моя супруга, родная племянница его величества. Жилища членов императорской фамилии, как вам известно, неприкосновенны. Обыск возможен только с санкции государя.

Пронесло и на этот раз: уже выписанный ордер отозван. Он едет к министру юстиции Макарову, сообщает тому, что ночью собирается ехать в Крым к жене и родителям, есть ли, спрашивает какие-либо причины для его задержки? Причин как будто нет, следует ответ, он может ехать куда угодно.

Собраны вещи, он прощается с гостями и домочадцами, едет в автомобиле вместе с молодыми шуринами и их гувернером Стюартом на Варшавский вокзал. На перроне скопление жандармов, навстречу ему устремился, придерживая саблю, жандармский полковник, шепчет что-то на ухо.

— Простите, я плохо вас слышу, — говорит он.

Справившись с волнением, тот рапортует:

— Смею, ваше сиятельство, сообщить: до особого распоряжения вам запрещается покидать Петроград!

Звонит во второй раз вокзальный колокол.

— Whats happened? Whats happened? («Что случилось? Что случилось?») — недоумевает Стюарт. — Мы не успеваем сесть!

Он объясняет ситуацию: путники в изумлении. Андрей и Федор объявляют, что остаются с ним, в Крым пусть едет с гувернером младший Никита…

События катятся с головокружительной быстротой. Под домашним арестом Дмитрий! Был в Михайловском театре, уехал до конца спектакля, узнав, что публика готовит ему овацию. Сидел за обедом, когда в столовую ввели озабоченного генерал-адъютанта государя Максимовича, сообщившего, что Ее величество императрица просит его не покидать стен дворца.

Он мчится на Невский, застает в гостиной Димы Пуришкевича и Сухотина, пьющих черный кофе с коньяком.

— Петропавловская крепость, — шутит невесело Владимир Митрофанович.

У него депутатская неприкосновенность, его пока не трогают, через час он уезжает в своем санитарном поезде на фронт.

— Читали, что про нас пишут? — кивает в сторону.

На диване, на полу — кипы газет, русских и иностранных. Он берет одну за другой, прочитывает.

«Новое время». «Вчера рано утром на спуске у Ново-Петровского моста, соединяющего Петровский остров с Крестовским, городовой речной полиции обратил внимание на место остановки автомобиля, около которого виднелись кровавые пятна. Обратившее на себя внимание место было подвергнуто тщательному осмотру, причем оказалось, что кровавые пятна — следы, оставленные бывшим здесь автомобилем, ведут вниз под мост. Около балки, за которой виднелась глубокая промоина, число пятен значительно увеличилось, и самая балка оказалась в крови. Создалось впечатление, что через балку в промоину попал раненый человек или животное. Около кровавых следов, между прочим, обнаружены следы от трех пар сапог. По поводу этого случая производится подробное дознание»…

«Вечернее время». «Сегодня на Петровском мосту обнаружены следы какого-то преступления. В 25 шагах от начала моста с Петровского острова на левой стороне, на перилах и на подходе к перилам обнаружены следы крови. Еще большего размера кровавые пятна найдены на свае, которая стоит в том же направлении в начале большой полыньи. Пятно, находящееся на вертикальном бревне сваи, носит характер размазанного, как будто бы по нему что-нибудь скользнуло оставив кровавый след. Там же между скрепами сваи найдена калоша-бот. С утра на месте загадочного преступления работал водолаз, который несколько раз опускался на дно, но пока ничего не обнаружил. С началом сумерек работа водолаза прекращена с тем, что завтра возобновится опять. Место происшествия охраняется наружной и сыскной полицией. Фотографом сделаны снимки»…