Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи - Михаил Погодин Страница 33

Командующий передовыми постами войска Донского генерал-майор Карпов дал известие, что неприятель со многими силами переходит реку. Я известил о сем генерал-лейтенанта Тучкова и 3-му корпусу приказал прийти поспешнее. Передовые посты уступили силам неприятеля, и к пятому часу должен был уже и 4-й корпус приблизиться. Я донес вашему высокопревосходительству, и вам угодно было приказать мне расположить войско в боевое устроение в ожидании вашего прибытия из арьергарда. Вскоре началось дело во всей силе. Неприятель употребил все усилия по большой почтовой дороге. Но выгодное положение с нашей стороны и не присевшая еще дотоле неприятельская артиллерия дала возможность удержаться. Неприятель умножил стрелков на левом фланге отряда генерал-майора Тучкова 3-го, но по распоряжению его употребленный 20-й егерский полк с генерал-майором князем Шаховским удержал его и дал время 3-й дивизии полкам Черниговскому, Муромскому и Селенгинскому приспеть и утвердиться.

Вскоре прибыла неприятельская артиллерия и канонада с обеих сторон усилилась чрезвычайно. Ваше высокопревосходительство изволили прибыть к сражающимся войскам. Появилась неприятельская кавалерия и как туча возлегла на правом крыле своем. Всю бывшую при корпусах кавалерию, кроме 1-го корпуса, надобно было по необходимости употребить на левом нашем крыле. Силы неприятеля были превосходны, местоположение в его пользу. Позади нашей кавалерии болотистый ручей, трудная переправа артиллерии. Но бригада под командою генерал-майора князя Гуриала, быстро вытеснившая неприятельскую пехоту из леса, к которому пролежала его кавалерия, сделала атаки ее нерешительными, робкими, паче же Перновский полк с генерал-майором Чоглоковым, выстроенный в колонне среди самого неприятеля, подкрепляя нашу кавалерию, удвоял ее силу. 24 орудия сделали ее непреодолимою! По силам неприятельской кавалерии, казалось, должно было одной лишь быть атаке и вместе с нею истреблению левого нашего крыла. По храбрости войск наших каждая атака обращаема была в бегство как с потерею, равно и со стыдом неприятеля. Кавалерией и казаками приказал я командовать генерал-адъютанту графу Орлову-Денисову. С обеих сторон повторенные равным образом атаки и отражение продолжались довольно долго. В сие время прибыла 17-я дивизия генерал-лейтенанта Олсуфьева и утомленные в деле с арьергардом генерал-адъютанта барона Корфа полки употреблены были в подкрепление правого крыла, как пункта от главных неприятеля атак удаленного. На центре усилились батареи неприятеля, но противостоявшие неустрашимо 3-й дивизии полки Черниговский, Муромский и Селенгинский, удержа место, отразили неприятеля, который, бросаясь на большую дорогу, привел в замешательство часть войск, оную прикрывавших.

В должности дежурного генерала флигель-адъютант полковник Кикин, адъютант мой лейб-гвардии конной артиллерии поручик Граббе и состоявший при мне штаб-ротмистр Деюнкер, адъютант генерала Милорадовича, собрав рассеянных людей, бросились с барабанным боем в штыки и в короткое время очистили дорогу, восстановив тем связь между частями войск. Не успевший в намерении неприятель отклонил атаку и последние усилия на правое наше крыло. Батарея наша из четырех орудий была сбита, и я, не вверяя утомленным полкам 17-й дивизии восстановление прервавшегося порядка, лейб-гвардии гренадерский полк в присутствии вашего высокопревосходительства повел сам на батарею неприятельскую. Полковник Желтухин, действуя отлично храбро, опрокинул все, что ему встретилось на пути. Я достигал уже батареи, но сильный картечный огонь, храброму сему полку пресекший путь, привел его в расстройство. Атаки неприятеля однако же прекратились. Полк занял прежнее свое место, и с обеих сторон возгорелся сильный ружейный огонь. Екатеринославский гренадерский полк пришел в помощь и полки 17-й дивизии участвовали, а более стрелками. Генерал-майор Тучков 3-й, опрокинувший сильную неприятельскую колонну и увлеченный успехом, во время, к ночи узко клонящееся, взят в плен. Генерал-лейтенант Коновницын, невзирая на сильный повсюду неприятельский огонь, оттеснил неприятеля на всех пунктах правого крыла и удержал за нами как место сражения, так и то, которое находилось далее. Он учредил посты, отпустил артиллерию, снял войска с позиции в совершенном порядке, и армия беспрепятственно отступила к Дорогобужу и соединилась со 2-ю армией.

Списки об отличившихся… имею честь представить, с моей стороны доверенность вашего высокопревосходительства стараясь заслужить справедливостью моего донесения».

Д.В. Давыдов так описывает это дело:

«Распорядившись насчет отступления армии из-под Смоленска, Барклай и Ермолов ночевали в арьергарде близ самого города. Барклай, предполагая, что прочие корпуса армии станут, между тем, выдвигаться по дороге к Соловьевой переправе, приказал разбудить себя в полночь, для того чтобы лично приказать арьергарду начать отступление. Когда наступила полночь, он с ужасом увидал, что 2-й корпус еще вовсе не трогался с места, он сказал Ермолову: «Nous sommes en grand danger comment cela a-t-il pu arriver?» ^[48] К этому он присовокупил: «Поезжайте вперед, ускоряйте марш войск, а я пока здесь останусь».

Дурные дороги задержали корпус Остермана, который следовал потому весьма медленно. Прибыв на рассвете в место, где корпуса Остермана и Тучкова 1-го располагались на ночлег, Ермолов, именем Барклая, приказал им следовать далее. Князь Багратион, Ермолов и Толь утверждают, что Тучкову 3-му надлежало не только занять перекресток дорог, но и придвинуться ближе к Смоленску на подкрепление Карпова и смену князя Горчакова.

Услыхав пушечные выстрелы, Ермолов писал отсюда Барклаю: «Если выстрелы, мною слышанные – с вашей стороны, мы можем много потерять; если же они со стороны Тучкова 3-го, большая часть нашей артиллерии может сделаться добычею неприятеля; во всяком случае прошу ваше высокопревосходительство не беспокоиться, я приму все необходимая меры». На самом деле 180 орудий, следуя медленно и по дурным дорогам, находились еще в далеком расстоянии от Соловьевой переправы. К величайшему благополучию нашему, Жюно, находившийся на нашем левом фланге, не трогался с места; Ермолов обнаружил здесь редкую деятельность и замечательную предусмотрительность.

По его распоряжению граф Кутайсов и генерал Пассек поспешили к артиллерии, которой приказано было следовать как можно скорее; здесь в первый раз употреблена была команда: на орудие садись!

Ермолов, достигнув перекрестка, поехал далее по направлению к Соловьевой переправе и возвращал назад встречаемые им войска. Принц Александр Виртембергский, не имевший команды, просил Ермолова поручить ему что-нибудь; придав принцу сведущего штаб-офицера с солдатами, он просил его заняться улучшением дорог.

Ф. Вендармини. Портрет А. Виртембергского

Возвратившись к перекрестку, Ермолов узнал здесь от генерала Всеволожского, что Тучков 3-й находится лишь в 300 саженях отсюда. Князь Багратион в письме своем Ермолову, от 8 августа, между прочим, пишет: «Надо примерно наказать офицера квартирмейстерской части, который вел Тучкова 3-го; вообрази, что за 8 верст вывел далее, а Горчаков дожидался до тех пор, пока армия ваша пришла».