Футбол без цензуры - Вадим Евсеев Страница 33

Но попасть в «Спартак» – это казалось чем-то запредельным. У них по 1976 году рождения под руководством тренера Анатолия Королева команда-мечта была. Хотя заиграли из выпуска, по сути, два человека – Титов и Мелешин. Многие другие ребята считались намного более талантливыми, чем Вадик.

Он сам себя сделал. И если ему давали шанс – вгрызался в него и не отпускал. Так и случилось с тем просмотром в спартаковском дубле. Долго терпел, но желание остаться огромное было. Это же мечта! Он – фактически парень с улицы. А здесь на тебе – «Спартак»!

Геворгизов всем нам пытался помочь с трудоустройством. Меня вот в «Асмарал» отправил, в молодежную команду, но мне характера не хватило, и я быстро затух. Тоже был просмотр – месяц, два. И я плюнул. А Евсей в гораздо более сложных условиях дотерпел.

Зернову он про него сказал: «Это лучший у меня в году, посмотри». Но это не означало вообще ничего. Как мне рассказывали, Вадик какое-то время вратарей разминал – большего ему не доверяли. В квадрате нейтральным был. Но рук не опустил, продолжал работать – и его признали.

Мы, те, кто дальше в футболе не пошел, просто радовались за ребят. Что у Евсея в «Спартаке» поперло, что Андрюха Попков в шестнадцать лет в высшей лиге по мини-футболу начал играть. Помню, как я гордился за Вадика, когда он против «Нанта» в Лиге чемпионов в двадцать лет вышел. Наш, мытищинский пацан – в главном еврокубке под музыку эту на поле появляется!

Мы просто радовались за них – и не думали, что это сулит какие-то материальные блага. Это сейчас молодые только начинают головы поднимать – и уже контракты, бутсы навороченные. А мы просто кайфовали от того, что в нашей жизни есть футбол. Адидасовские бутсы (какое там – цветные, просто адидасовские) изредка встречались, но когда их куда-то завозили, об этом уже все знали. Родители тебе дадут последние деньги, прибежишь – а твоего размера нет. Помню до сих пор, как я на два размера больше взял – на вырост. Все так делали – и Вадик тоже.

Тогда он короткую стрижку носил. Мы же мытищинские. Не только в Люберцах – во всем Подмосковье в 90-е годы длинные волосы не приветствовались. Полубокс – вот это другое дело. Только в «Спартаке» Вадик начал прическу отращивать, и потом у него волосы стали такие длинные, что их на матчах приходилось банданой перевязывать. Как и на той самой игре в Кардиффе…

То, что на футболе можно еще и зарабатывать, Евсей, думаю, только в «Спартаке» понял. Когда в дубле начал какие-то премиальные получать. Но в «Спартаке», даже в основе, он все равно копейки зарабатывал, на имя работал. Нормальные заработки уже в «Локомотиве» начнутся.

В «Спартаке» он вообще молчал, правдорубство в нем еще не взыграло. Это потом уже, в «Локо», к нему пришло понимание своей значимости того, что он чего-то достиг и имеет право голоса. Тогда уже и заговорил. А в «Спартаке» молчал как рыба. А дружил, – даже не то что дружил, а приятельствовал – с такими же молодыми: Липко, Коноваловым, позже Бахаревым. Настоящая дружба футбольная – у него уже в «Локомотиве» сложилась, и у Тани с женами ребят – тоже…

Вадька всегда был расположен к полноте, так что ему этот момент все время приходилось учитывать. У него это наследственное – мама, брат. Рассказывал: они с Димкой Хлестовым сдружились в «Спартаке», на сборах на Кипре над ними все ржали. Сядут играть в футбольную приставку «Денди», которая тогда только появилась, – и лимон жрут. Чтобы накануне взвешивания весь лишний вес сжечь. У Олега Ивановича жестко было: лишний килограмм – соточка долларов штрафа. Наедятся лимона, приходят на весы – все нормально!

Я ходил на 2:2 с «Нантом», когда Евсей гол «привез». И на золотой матч 96-го года ездил в Питер, как и Серега, брат Вадика. Из футбола я к тому времени уже ушел, бизнес пытался начинать. Причем не Вадик мне билет сделал, а сами с друзьями как-то взяли. В поезде напились как свиньи, я отравился. Весь следующий день было плохо, и на футболе я представлял собой жалкое зрелище. Стоял и думал: когда все это кончится?

Но когда выиграли, о своем состоянии забыл и к автобусу спартаковскому подошел. К ребятам, с которыми мы вместе выросли, – Евсею, Титову, Джубанову, Мелешину. Прыгали, скакали, кричали…

В 1997-м весь «Спартак» во главе с Романцевым и Ярцевым пришел к ним с Таней на свадьбу – в Мытищи, в ресторан, где когда-то был пивной бар «Орион». Помню, еще после экзаменов в восьмом классе мы ходили туда пиво пить – в пионерских галстуках, белых рубашках. Набирали в большие банки пиво, шли в кусты и там всем классом пили. На нас косо смотрели, так мы тех, кто поздоровее, посылали. А на свадьбе, помню, Саня Филимонов у меня спросил: «В Мытищах где-нибудь разливное пиво продается?» Надо было ему туда на несколько лет раньше прийти…

Теперь там гуляли свадьбу Евсеича. И прямо на ней Олег Иванович подарил ему однокомнатную квартиру в Медведково. До сих пор помню, как все зааплодировали – Тихонов и Горлукович, Аленичев и Титов… И все действительно за него рады были, потому что видели – он сделал себя сам, никто его не тащил. Это история простого парня из простой семьи, который реализовал свою мечту.

* * *

В начале межсезонья-96/97 нам объявили, что главным тренером вновь становится Романцев, а Ярцев превращается в его помощника. Справедливо это или нет, с учетом того что с Санычем стали чемпионами, – не задумывались. Во всяком случае, я как молодой – уж точно. Во-первых, потому что они и так все время были вместе и авторитет обоих в моих глазах был незыблем. А кто уж из них главный, пусть сами разбираются.

Во-вторых, мы тогда так в «Спартаке» были воспитаны, что все слова и решения тренеров безоговорочно принимали на веру. То же самое касалось и подписания контрактов. Вот зимой 2015-го, когда упал курс рубля, зашел разговор о том, чтобы в Премьер-лиге зарплаты в евро выплачивались по какому-то фиксированному курсу, иначе, если евро вырастет еще больше, у клубов никаких денег не хватит. И Дима Комбаров из «Спартака» заявил, что если курс зафиксируют, он может подать в суд.

Меня в интервью «Спорт-Экспрессу» спросили, как поступил бы, будучи игроком, я сам. Ответил: смотря когда. В двадцать лет подписал бы все что угодно. Особенно если предложение исходило бы от Романцева – тогда это даже не обсуждалось. А вот в тридцать сказал бы: есть контракт – выполняйте.

Романцева мы все, конечно, боялись. Индивидуально он разговаривал с футболистами очень редко, и если звал тебя в свой кабинет на базе – волнение было страшное. Ты входил – и плохо тренера видел, потому что оказывался в клубах дыма. Олег Иванович курил не переставая.

Когда мы плохо играли, он не либеральничал – и телевизоры с приставками из номеров уносили, и в карты запрещали играть, и на сборы могли на неделю спокойно засадить. Ветеранов тренер домой мог еще на денек отпустить, а молодые так на базе и сидели. Пока не начинали опять выигрывать. Да тогда-то предматчевые сборы двухдневные были.

Представляете, неделями сидеть на базе – и вообще без развлечений?! Даже по телефону не поговорить – мобильников еще не было, а у единственного стационарного аппарата на первом этаже жилого корпуса всегда стояла очередь.