Мемуары матери Сталина. 13 женщин Джугашвили - Игорь Оболенский Страница 33

Я вообще многое поняла в жизни благодаря Светлане. Я же была глупее ее. И то, что я после своих лазаний через забор, немного пришла в норму, случилось благодаря Светлане. А она уже тогда все видела, все понимала.

Я стала книжки читать. Светлана сама любила читать очень и меня приучила. Откуда у нее была страсть к чтению? Думаю, из-за того, что ей просто скучно было. Она же совершенно одна была. Брат Вася на четыре года старше был. А Яков и вовсе намного старше.

Мне Яков очень нравился. Это была моя такая внутренняя первая любовь. Решила, что хочу для себя только такого мужа. И Светлане сказала.

Яков был нормальным парнем. Но первая любовь была неудачной, эту девушку выставили из их дома. И он стрелялся. Сталин потом даже издевался над сыном, мол, застрелиться не смог.

Яков красивый был, с таким типичным грузинским лицом. Всегда хорошо выглядел. Был намного старше меня, конечно.

Виделись мы на даче. Когда я постарше стала, ездила туда. Яков с дочерью и женой там бывал на выходные. Дочь его оставалась на даче с нянечкой, аонс женой приезжал на субботу-воскресенье.

За столом вместе обедали. Сталина не бывало, он на ту дачу не ездил, у него своя была.

В Зубалово у каждого было свое занятие. Дедушка Светланы, Сергей Аллилуев, делал на своем станке пасхальные яички, они отмечали этот праздник.

Когда я была совсем маленькой, у нас в Горках наряжали елку. Дедушка устраивал этот праздник, когда в СССР елку еще официально нигде не ставили. Может, поэтому Сталин и разрешил елку, когда узнал, что Горький очень шикарно празднует Новый год. К нам приглашали всех детей - и писательских, и просто соседских. Дедом Морозом был наш сосед, полярник Отто Шмидт. Выходил с большой черной бородой, с мешком подарков. И раздавал их детворе. До этого наши мамы, конечно, решали заранее, что дарить. А нам, чтобы подарок получить, надо было или станцевать, или стишок прочитать.

Я, например, пела «Спи, младенец, мой прекрасный» и держала большую куклу, укачивала ее. Во время войны ее кто-то стащил, когда мы были в Ташкенте. Дедушка слушал меня и плакал.

Светлана тоже была у нас, стих какой-то говорила.

Бывала она у нас и на праздновании Нового года на Малой Никитской. Как-то мы гадали - на подносе жгли бумагу, а потом так ставили свет, чтобы на стене появилась тень от пепла. Светлана тоже сожгла бумагу и ей кто-то начал говорить. Разумеется, пророчил все хорошее. А когда мы за столом уже сидели, она мне шепнула: «Что он там трепался, когда явно могила с крестом была видна. Сказал бы сразу».

Чего она там увидела? Но я ее не стала расспрашивать. Сама испугалась.

Пытались ли за ней ухаживать? Нет, наоборот. Она была очень одинока.

Я всегда любила красиво одеваться. Когда работала в музее Горького, все наши сотрудники - ииз архива, и экскурсоводы - прибегали ко мне. На Никитской угловой магазин тканей был, они там что-то покупали и ко мне -нарисуйте какой-нибудь фасончик. Я бы даже, наверное, могла стать модельером. Я рисовала и у меня получалось.

Светлана модницей не была. Потому что в ателье (всем кремлевским женам шила мать Аджубея, будущего зятя Хрущева) надо было деньги платить, а у Светланы их не было. Первое платье - я помню - только в десятом классе она сшила. Пошла к папе и попросила денег на платье для выпускного. Он дал. Она в этом ателье заказала. Как сейчас помню, из темно-зеленого материала. Красивое получилось. Она его надевала, когда я на дачу к ней приехала. Целое событие было: «Подожди, я сейчас выйду».

Был ли у нее вкус? Что давали, то и носила. Она особенно не обращала на это внимание.

Когда вышла замуж за Жданова (сына сталинского соратника Юрия Жданова, руководителя Ленинграда во время войны, автора печально знаменитого постановления, фактически уничтожившего Анну Ахматову и Михаила Зощенко, - прим. И. О.), у нее шуба появилась норковая. Когда стали появляться возможности, она покупала хорошие вещи.

На свадьбе я у нее не была. Не принято было людей на такие вещи приглашать. Да и после моего замужества за Серго наши пути как-то не пересекались. Но в гостях мы у нее бывали. Она нас и на елку приглашала как-то. Присутствовали только мы с Серго и она со Ждановым. Но был период, когда она на меня даже не смотрела».

Материальная жизнь дочери вождя всегда была предметом особого внимания. Не только сторонних наблюдателей, но и самого Сталина. Светлана Аллилуева вспоминала:

«Последнее время я училась в аспирантуре Академии общественных наук, где была большая стипендия, так что я была сравнительно обеспечена. Но отец, все-таки, изредка давал мне деньги и говорил: «А это дашь Яшиной дочке». В ту зиму он сделал много для меня. Я тогда развелась со своим вторым мужем и ушла из семьи Ждановых. Отец разрешил мне жить в городе, анев Кремле - мне дали квартиру, в которой я живу с детьми по сей день. Но он оговорил это право по-своему - хорошо, ты хочешь жить самостоятельно, тогда ты не будешь больше пользоваться ни казенной машиной, ни казенной дачей. «Вот тебе деньги - купи себе машину и езди сама, а твои шоферские права покажешь мне», - сказал он.

Меня это вполне устраивало. Это давало мне некоторую свободу и возможность нормально общаться с людьми, -живя снова в Кремле, в нашей старой квартире, это было бы невозможно.

Отец не возражал, когда я сказала, что ухожу от Ждановых. - «Делай, как хочешь» - ответил он. Но он был недоволен разводом, это было ему не по сердцу.

«Дармоедкой живешь, на всем готовом?» - спросил он как-то в раздражении. И, узнав, что я плачу за свои готовые обеды из столовой, несколько успокоился.

Когда я переехала в город в свою квартиру, - он был доволен: хватит бесплатного жительства».

Свидетельницей отношений Светланы с ее вторым мужем, сыном сталинского соратника Юрия Жданова, стала и актриса Художественного театра Кира Головко. Зимой 2012 года я оказался у нее в гостях и, конечно же, не мог не расспросить хозяйку дома о ее встречах с Аллилуевой. Кира Николаевна, которой на тот момент исполнилось 93 года, откликнулась на мою просьбу:

- Познакомилась я со Светланой и ее тогдашним мужем Юрием Ждановым, сыном Андрея Жданова, в санатории Совета Министров в Нальчике, где они тогда отдыхали. Это был 1949 год. Запомнилось, что Светлана не носила каблуки, из-за того, что Жданов был невысокого роста и она, видимо, не хотела быть выше его. Мы очень мило пообщались, Светлана рассказывала о том, как с отцом приходила на спектакли Художественного театра. Я была беременна и Юрий Жданов признался, что они со Светланой тоже хотят детей.

Потом, уже в Москве, мы тоже иногда оказывались в одной компании. Душой общества был Юрий Жданов, он играл на рояле, я пела. А Светлана обычно сидела где-нибудь в сторонке и вступала в разговор, только если ее кто-нибудь о чем-нибудь спрашивал.

А однажды я увидела Светлану в Серебряном Бору и была восхищена тем, как ловко она скользила по воде на специальной доске, укрепленной за катером.