Сталинский порядок - Сигизмунд Миронин Страница 33

Ближе к концу войны члены ЕАК, особенно Михоэлс, принимают участие в конкретных судьбах еврейских беженцев, вырвавшихся из гетто или вернувшихся из эвакуации (получение вида на жительство и жилья, трудоустройство, материальная помощь), а также в судьбе тех, кто был несправедливо уволен, не принят в вуз на национальной почве. Эта работа не входила в задачи, стоящие перед комитетом, и фактически была нелегальной и антисоветской. Среди инициатив, предпринятых Михоэлсом и Фефером после возвращения из США, было письмо на имя Молотова о создании Еврейской автономной республики в северном Крыму, где до войны было несколько еврейских колхозов. Представитель еврейской буржуазно-националистической организации «Джойнт» обещал им выделить крупные суммы для расселения евреев в Крыму. Письмо это имело лишь одно последствие: в деле ЕАК оно проходило как доказательство измены родине («Джойнт», по мнению МГБ, имел план превращения Крыма в американский плацдарм в этом регионе), и подвело подсудимых под 58-ю расстрельную статью [268]. Но об этом чуть ниже.

Вскоре после войны МГБ обнаружил нездоровый интерес к личной жизни Сталина со стороны сионистских кругов за границей. Этот интерес был связан прежде всего с тем, что главной международной проблемой в 1947 г. был план создания государства Израиль. Успех этого плана, осуществлявшегося через ООН, в значительной степени зависел от позиции СССР и его друзей. Опубликованные на Западе сведения о личной жизни Сталина указывали на наличие и «внутреннего» источника, близкого к Сталину, или даже нескольких источников. Разглашение подробностей о личной жизни Сталина в СССР трактовалось как разглашение государственных тайн. Министр государственной безопасности Абакумов получил новое задание — проследить за каналами утечки информации [269].

Первые подозрения пали на родственников второй жены Сталина, Анну Сергеевну и Евгению Аллилуевых. А. С. Аллилуева в 1946 г. опубликовала книгу «Воспоминания», в которой неизбежно появлялась и тема о Сталине. Эта книга как бы продолжала книгу ее отца С. Я. Аллилуева, который был другом не только Сталина, но и Ленина. Сталин знал его с 1903 года. Незадолго перед смертью в 1945 г. С. Я. Аллилуев, тесть Сталина, начал писать книгу воспоминаний, события в которой доходили только до 1905 года. Она была опубликована в 1946 г. с предисловием М. И. Калинина. С. Я. Аллилуев умер в возрасте 79 лет. А. С. Аллилуева, опубликовав книгу воспоминаний, начала также выступать с лекциями по истории революции. В этом случае ей приходилось отвечать на разные вопросы. В мае 1947 г. книга воспоминаний Аллилуевой была раскритикована в «Правде» и затем изъята из обращения. Ей предложили также прекратить лекционные турне. Критические разговоры о Сталине были зарегистрированы «оперативной техникой» и в доме Е. А. Аллилуевой [270].

Первой, в начале декабря 1947 г., арестовали Е. А. Аллилуеву, которую обвинили в антисоветской деятельности и в распространении клеветы в отношении главы советского правительства. Через несколько дней арестовали и ее мужа Молочникова. В январе 1948 г. арестовали и А. С. Аллилуеву, предъявив ей такие же обвинения. В круг друзей Аллилуевых и Молочникова попали И. И. Гольдштейн и З. Г. Гринберг. Гольдштейн, экономист, работал вместе с Молочниковым, Евгенией Аллилуевой и Павлом Аллилуевым в торговом представительстве СССР в Берлине в 1929–1933 годы. Гринберг, литератор и сотрудник С. М. Михоэлса по работе в ЕАК, также посещавший квартиру Аллилуевой, познакомил артиста с родственниками Сталина.

Уже на первых допросах в декабре 1947 г. Е. А. Аллилуева сообщила, что Гольдштейн интересовался семьей Сталина и особенно семьей Светланы и Григория Морозова. На допросах в тюрьме МГБ, проводившихся под личным контролем Абакумова, Гольдштейн сообщил о том, что информацию о Сталине он собирал по просьбе Михоэлса, председателя ЕАК. Арестованный З. Г. Гринберг тоже дал показания, что Михоэлс проявляет интерес к личной жизни вождя и сообщает эти сведения на Запад. И эта деятельность явно была антигосударственной…

Поражение Германии в войне и создание государства Израиль лишали Еврейский антифашистский комитет его основных задач. Поэтому после войны для членов ЕАК основным делом стал сбор документальных материалов для «Черной книги» о злодеяниях фашистов против евреев (эта идея возникла независимо у многих — в том числе у А. Эйнштейна, И. Эренбурга и др.). Эренбург, создававший эту книгу вместе с В. Гроссманом, хотел ее издать и на русском языке. Однако это не было в русле интересов советского правительства и фактически выходило за рамки полномочий ЕАК. В 1947 г. печатание «Черной книги» было остановлено, а часть уже отпечатанного тиража передана в ЕАК, который в нарушение советских законов переправил копии «Черной книги» на Запад, где она и была опубликована [271].

Обратите внимание. «Союз еврейских ученых, художников и писателей США» решил издать вместе с ЕАК «Черную книгу» на английском языке, то есть раньше, чем в СССР, что было строжайше запрещено. В США книга вышла в начале 1946 года, и значительная часть тиража была доставлена на Нюрнбергский процесс, где присутствовали тысячи корреспондентов. Это значит, что «Черная книга» привлекла внимание мира к фактам массового уничтожения европейских евреев нацистами. О Холокосте заговорят позже, но «Черная книга» открывает ряд правдивых документальных свидетельств и воспоминаний о пережитом евреями Европы и СССР.

Почему же издание «Черной книги» было не в интересах Советского правительства? Да потому, что она раскрывала многие секреты, которые по законам холодной войны не надо было предавать огласке. Вне зависимости от моей оценки необходимости публикации «Черной книги» за рубежом, подобное поведение ЕАК еще раз подчеркивает, что ЕАК вел собственную политику, независимую от интересов советского государства. Поэтому постепенно ЕАК стал восприниматься как опасный организационно-националистический центр [272]. 12 октября 1946 г. Министерство государственной безопасности СССР направило в ЦК ВКП(б) записку под заглавием «О националистических проявлениях некоторых работников Еврейского антифашистского комитета». Заведующий отделом внешней политики ЦК М. А. Суслов организовал проверку и уже 19 ноября того же года докладывал в ЦК о результатах. В решении было отмечено, что во время войны ЕАК сыграл положительную роль, а после войны его деятельность была сочтена политически вредной. Она, по мнению Суслова, приобретала все более националистический, сионистский характер и объективно способствовала усилению «еврейского реакционного буржуазно-националистического движения за границей и подогреванию националистических сионистских настроений среди некоторой части населения СССР». 26 ноября с этими материалами ознакомили Сталина. Вскоре, как уже говорилось, был арестован научный сотрудник АН СССР З. Г. Гринберг и подвергнут допросу. Он сообщил, что ЕАК и лично С. М. Михоэлс собираются использовать брак Светланы Аллилуевой (дочери Сталина) с евреем Г. Морозовым для решения вопроса о создании Еврейской республики в Крыму. Сам Михоэлс был в это время уже противником этой идеи, однако Фефер и некоторые другие члены комитета имели иное мнение.