Елизавета. В сети интриг - Мария Романова Страница 33
Елизавета. В сети интриг - Мария Романова читать онлайн бесплатно
Однако даже этого ему покажется мало – и он при – бежит как-то поутру к Елизавете, размахивая указом, подготовленным Бестужевым. В гневе будет кричать, что не потерпит над страной подобного надругательства и таких расходов ни понять, ни оправдать не может.
– Не твое сие дело, друг мой! – Тон Елизаветы будет смертельно холоден. – Куда ты лезешь? Ведь господин-то Бестужев, поди, по склянкам твоим да по флаконам нос не сует. Вот и ты в государственные дела не суй носа!
Вот так взойдет и закатится звезда Армана Лестока, французского лекаря и одного из тех, кого цесаревна почитала всю жизнь своими верными друзьями.
«Лесток, как мне показалось, отнесся весьма чувствительно к моему намеку на то, что ваше величество вознаградило бы звонкой монетой оказанные им услуги. Он мне сказал на это, что Англия предложила ему значительную пенсию и что императрица упрекнула его за то, что он ее не принял; что вслед за этим установлена была и определенная цифра, но это, однако, не делает его сторонником Лондонского двора, причем он заметил, что в данном случае есть некоторое лукавство с его стороны;… он сознался, что он уговорил императрицу в Москве не приступать к Бреславльскому трактату исключительно потому, что предложил его Вейч, и что, если бы сторонники Англии не воспользовались его отъездом в Ярославль, никогда договор с данной державой не состоялся бы; что он любит Францию из благодарности за то, что она дала 300 000 дукатов на осуществление намерения императрицы предъявить свои права на престол… она не могла бы исполнить его без этой сильной поддержки; что, однако, это обстоятельство не помешало ему высказать свое мнение маркизу де ла Шетарди в присутствии императрицы, когда он стал требовать от нее невыгодных для России уступок; что король польский хотел пожаловать ему орден, но он отказался его принять… я прервал его здесь, сказав, что почетнее всего носить ордена собственного своего повелителя, так как опасался, чтобы он не попросил ордена вашего величества. Затем он сообщил мне, что вполне предан вашему величеству в виду тождества ваших интересов с интересами императрицы. Я подхватил мяч на лету и просил его склонить государыню к безусловному поручительству за Силезию, уверив его, что ваше величество сделает то же самое относительно новых русских приобретений в Финляндии. Он мне это обещал».
Елизавета поначалу вовсе не помышляла о российском престоле. Воспитанная как принцесса, она с малолетства знала, что ее судьба – брак во славу страны. Что, подобно Ярославне, дочери киевского князя, она должна будет выйти замуж так, чтобы страна ее супруга стала верной союзницей прекрасной и любимой России.
И если бы усилия матушки, Екатерины Первой, увенчались успехом, она действительно стала бы женой, а потом, быть может, и соправительницей Швеции или Франции, Саксонии или Пруссии. И лишь глупость и надменность европейских дворов, считавших союз с привенчанной дочерью Петра Первого возмутительным мезальянсом для наследников, в конце концов привели Елизавету к мысли о том, что единственно достойным ее может быть только престол российский. А вот грязные методы, которыми эти же европейские дворы пользовались для достижения своих целей, убедили цесаревну, что иных путей воцарения просто не существует.
Стояла глубокая ночь, но Елизавете не спалось. Мысленно она раз за разом возвращалась в Малый зал, пристально рассматривала морщины на нездоровом лице «сестрицы», пыталась разглядеть, о чем думает ее племянница, юная Анна Леопольдовна. Пыталась увернуться от пристальных взглядом Бирона… Удивлялась прихотям судьбы, которые именно этих троих сделали хозяевами царского дворца.
Недурно будет и нам взглянуть на тернистый путь, проделанный двумя Аннами к российскому престолу. Причем путь сей, без сомнения, видится нами сейчас совсем не так, как он виделся Анне Иоанновне, когда та всходила на трон, или цесаревне Елизавете, когда та удивлялась этому восхождению.
Восхождению Анны Иоанновны на трон способствовали, сами того не желая, различные дипломатические миссии.
Граф Вратислав, австрийский посланник в России, решил выдвинуться на первый план и приложил немало усилий к тому, чтобы по смерти Екатерины Первой на царство был возведен сын Анны Петровны Карл Петер Ульрих Голштинский, а Елизавета Петровна, тетка означенного сироты, была бы при нем регентшей. Для этого посланник направо и налево раздавал субсидии и подношения. Его соперники – датчане и британцы – стремились помешать будущему Петру Третьему завладеть российской короной. И для этого тоже раздавали презенты, субсидии и подношения налево и направо.
Тайный Совет, изнемогая от всех этих интриг, нашел, как им тогда показалось, идеальное решение – избавиться от обременительной царевны: теперь уже русские сами объявили Елизавету незаконной дочерью, рожденной вне брака. Была издана Декларация, которая аннулировала права на трон Романовых Елизаветы, равно как и права ее племянника. Более того, при живых наследниках сия Декларация объявляла угасшим сам род Петра Великого. Похоже, что вельможи страшились царевны, которая с годами становилась и сильнее, и мудрее, и решительнее. Став регентшей, она бы, чего доброго, отомстила за все унижения, перенесенные по вине многочисленных тайных недоброжелателей, Долгоруких, конечно, в первую голову. Посадить на трон маленького Петера Ульриха Голштинского означило бы возвратить ко двору Карла Фридриха со всем его многочисленным кланом. Если бы такое решение все же было принято, если бы Елизавета стала регентшей при малолетнем племяннике, России угрожала бы война с Данией и Англией. Хотя сие, с точки зрения Тайного Совета, было меньшим злом, чем собственная отставка или опала.
Елизавета не стала предпринимать в свою защиту ровным счетом никаких деяний. Она удалилась в имение Измайлово. Лесток тщетно уговаривал цесаревну тотчас же отправиться в столицу, опираясь на верных гвардейцев, явиться в Сенат, показаться народу. Продемонстрировать, одним словом, что род Петра не только не угас, но полон сил и готов на защиту славного имени великого царя пойти буквально по трупам. Считалось, что сотни посланий, которые писали ей в те дни ее сподвижники, то ли вообще до нее не дошли, то ли дошли с большим запозданием. Но все было много проще – Елизавета их все исправно получала, иные прочитывала и аккуратно складывала во все растущую стопку. И не предпринимала ничего. Ибо знала, что в любом случае победы ей еще не одержать.
Обескураженный молчанием Елизаветы Верховный тайный совет три дня ждал, прежде чем решить, кого лучше назвать новым государем. Дмитрий Голицын был первым, кто вспомнил о потомках Ивана V, старшего брата Петра Великого.
Его дочь Екатерина Иоанновна была замужем за герцогом Мекленбург-Шверинским, но хотя эта пара жила врозь, существовала опасность, что, если его жена взойдет на трон, герцог может обосноваться в России и начать вмешиваться в государственные дела. Собственно, от герцога Мекленбургского опасность исходила всегда, и некогда Елизавета Петровна считалась единственной спасительницей страны от усердий рекомого герцога. Ан нет – нашлась и другая спасительница, Анна Иоанновна. После скандала, спровоцированного Морицем Саксонским, она стала сговорчивой и на все согласной. К тому же ее любовник Эрнст Бирон казался настолько погруженным в дела Курляндии, что, думалось вряд ли захочет покинуть страну. Известно, что Тайный совет, бояре желали посадить на трон личность незначительную, которой они смогут управлять, исходя из собственных интересов. Одним словом, марионетку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments