Викинги - Сергей Жарков Страница 33

Однако за девушкой все-таки оставляли право изменить свое решение. В одном шведском законе позднейшего времени говорится, что если «чувство женщины переменится» после законного обручения, то она обязана возвратить обручальные дары и заплатить 3 марки виры и сверх того для восстановления доброго имени жениха должна подтвердить в присутствии двенадцати мужчин, что «она не знает никакого порока или недостатка за женихом и его родней и не знала того во время его сватовства и обручения». Тот же закон имел силу и при нарушении обещания со стороны жениха, но в этом случае дары невесте назад не возвращались. Если законно обрученная невеста три раза в течение года отказывалась выходить замуж за своего жениха, то он собирал родных и брал ее силой, где бы ни нашел, но она считалась законно взятой, а не похищенной.

В те времена, когда похищение девиц и чужих невест относилось к числу великих подвигов, путешествие обрученной невесты в дом жениха нередко подвергалось опасности. Оттого жених обыкновенно посылал за ней вооруженную толпу друзей и родственников. Они должны были взять невесту под свою защиту и отвести к супругу. Такая дружина называлась «дружиной невесты». Возглавлял ее дружка. Когда дружина невесты прибывала в дом ее отца, то первым делом требовала от хозяина гарантий мира и безопасности. После полученных гарантий приехавшие посланцы жениха отдавали хозяину усадьбы оружие и седла, которые запирались в особом помещении. Дружка вместо жениха принимал приданое невесты. После нескольких дней пиршеств дружина невесты вместе с ней, ее отцом и близкими родными ехала в дом жениха, где и справлялась свадьба. Вечером невеста торжественно провожалась на брачное ложе. На другой день в вознаграждение за девственность жених делал ей подарок, называвшийся «утренний дар».

С этого утра невеста становилась законной женой и хозяйкой усадьбы. Ей передавалась связка ключей от всех строений. Связка всегда находилась у хозяйки, и только она, полновластная правительница в усадьбе, решала все хозяйственные вопросы: в ее ведении были заготовка провианта и приготовление еды, стирка и уборка, починка платья, тканье и вязание. Именно она отдавала приказы служанкам, работникам и рабам.

В древнескандинавском языке были специальные слова, которыми обозначались права и обязанности хозяйки усадьбы: это «заведование» ключами и домом, или внутреннее управление усадьбой. Существовал еще и особый правовой термин – внешнее управление домом. Но это уже было обязанностью хозяина.

Именно мужчина, хозяин усадьбы, решал вопросы покупок и продаж чего бы то ни было, поездок к родным и на тинги, вопросы замужества дочерей и женитьбы сыновей. Поскольку родовые связи были очень сильны в те далекие времена, женщина всегда стремилась поддерживать связь со своими родичами и очень часто в спорных вопросах принимала сторону отца и братьев. Поэтому муж старался не особенно часто отпускать жену к отцу. Кроме того, жена без спроса не могла оставаться у своих родных более назначенного мужем срока.

Как уже говорилось ранее, жена не имела голоса при замужестве дочерей. Муж мог наказывать жену, как хотел. В те времена жена не пользовалась даже личными правами и в случае совершенного ею преступления отдавалась для наказания мужу, как своему господину: на нем лежала ответственность за ее вину. Однако, наказывая жену, муж рисковал в случае нанесения жене тяжелого оскорбления столкнуться с ее родичами, у которых было законное право вмешиваться в ее жизнь в случае необходимости. Если у жены были на то серьезные основания, она могла обратиться за помощью к отцу или старшему брату и всегда получала ее. Неверного мужа или мужа, избившего жену, в лучшем случае могли призвать к ответу на тинге, а в худшем – убить. Но в целом в эпоху викингов скандинавы считали недостойным для мужчины как оскорблять безоружных и слабых, так и находили постыдным браниться с женщинами («Сага о Волсунгах»), а поднимать на них руку позволяли себе только в сильном раздражении, если они сами вызывали это своей беспорядочной жизнью.

Можно даже сказать, что скандинавы пользовались своей неограниченной властью над женщинами с такой умеренностью, какой нельзя было ожидать от их воинственности: в этом участвовали чувство женской красоты в скандинавах, их мягкое и открытое для дружбы сердце; кроме того, походы и общественные обязанности, лежавшие на них, требовали частых, на многие месяцы, отлучек из дома: тогда все заботы о содержании дома лежали на хозяйке, если сыновья были еще малолетние и находились в семействе; она была помощницей мужа, его утешением и подпорой; по решительности, благоразумию и смелости она не уступала мужчинам: все это сообщало ей цену и значение в глазах мужа; он не считал ее рабой, а уважал в ней разумную мать семейства, разделявшую с ним заботы о доме и детях.

Кстати, несмотря на главенство мужчин, во времена викингов скандинавские женщины умели успешно бороться за свои права, используя при этом всевозможные хитроумные уловки. Их даже не останавливал тот факт, что при использовании некоторых хитростей они на какое-то время могли себя выставить смешно и нелепо в глазах окружающих. Так, например, в «Саге о Ньяле» повествуется об Унн, дочери Мёрда, которая не боялась признаться отцу (а впоследствии вынести дело о разводе на всеобщее обсуждение) в том, что ее муж «не может быть ей мужем, и нет ей от него никакого прока, как от мужчины, хотя во всем прочем он не отличается от других». Женщины викингов были не только хранительницами очага, но также древних обычаев и традиций, а иногда и семейной чести. В сагах есть много примеров, когда жена сама подстрекала мужа на смелое дело, а ее советы и убеждения, если только они были проникнуты умом и мужеством, редко не имели успеха; часто смелость жены вызывала уважение мужа. Так, например, в «Саге о Греттире» рассказывается, как Греттир, перейдя через перевал Трескового Фьорда в Длинную Долину, стал запускать руку в чужое добро и забирал у тамошних жителей все, что хотел: у кого оружие, у кого одежду. Они по-разному расставались со своим добром, но стоило ему уйти, все заявили, что делали это по принуждению; наконец в одну ночь Греттир был пойман крестьянами, которые, однако ж, не надеялись устеречь такого силача и тут же решили повесить его. В Озерном Фьорде жил тогда Вермунд Тощий, брат Стюра Убийцы. Он был женат на Торбьёрг, дочери Олава Павлина, сына Хёскульда. Ее прозывали Торбьёрг Толстая. В то время как Греттир находился в Длинной Долине, Вермунд был на тинге, а во время его отсутствия обыкновенно заведовала всеми делами его жена Торбьёрг, которую и повстречали крестьяне, вешавшие Греттира: «Тут они видят: едут вверх по долине трое и один в крашеной одежде. Они смекнули, что это, верно, Торбьёрг, хозяйка с Озерного Фьорда. Так оно и было: она направлялась к летовью. Она была женщина недюжинная и большой мудрости. Когда Вермунд бывал в отъезде, она распоряжалась в округе и заправляла всеми делами. Она свернула к толпе, и ее сняли с седла. Люди учтиво ее приветствовали. Она сказала:

– Что туту вас за совет? И кто этот толстошеий, что сидит тут связанный?

Греттир назвался и приветствовал ее. Она спрашивает:

– Что привело тебя, Греттир, к тому, чтобы задевать людей из моей округи?

– Всего не предусмотришь. Где-то ведь надо мне быть.