Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 1. Весна чехословацкого социализма. 1938–1948 гг. - Николай Платошкин Страница 32

Поэтому глава чехословацкой военной миссии в Москве Пика по указанию Бенеша всячески затягивал формирование чехословацкой части в СССР как раз в то время, когда положение Красной армии было особенно тяжелым. Тормозил Пика и создание разведывательных групп из военнослужащих бывшего легиона Людвика Свободы, которые ГРУ РККА хотело забросить в Чехию и Словакию (но не для терактов, а для сбора разведывательной информации).

30 ноября 1941 года, когда немцы вышли к окраинам Москвы, Пика сообщал министру обороны в правительстве Бенеша Ингру: «Я уже докладывал несколько раз, что действия дяди («дядей» Пика именовал советскую сторону – Прим. автора.) у нас очень активны, и мы должны противодействовать этой деятельности, взять все эти дела в свои руки. Речь идет как о разведывательной сети, так и о саботажных и парашютистских акциях. Только по этой причине я послал несколько людей (в разведшколы РККА – Прим. автора.) и намерен послать еще шестерых, так как у меня есть точные сведения о подготовке коммунистических парашютистов и словаков в разведцентре дяди. Согласно этим сведениям, такая деятельность могла бы повредить нашим акциям дома, и в целом для нас это было бы неприятно… Поэтому у нас должны быть там (в разведшколах РККА – Прим. автора.) свои люди, которые будут начеку, возьмут руководство в свои руки и будут парализовывать коммунистические и сепаратистские (словацкие – Прим. автора.) тенденции… Рост количества коммунистических эмиссаров (в Чехии) может принести много вреда на стадии окончательного освобождения дома» ^[154].

Разведуправление РККА осенью 1941 года с помощью отобранных Людвиком Свободой людей действительно забросило несколько парашютных групп на территорию ЧСР. Именно из-за этого сам Бенеш и Моравец тоже решили засылать на родину группы разведчиков и диверсантов, чтобы избежать возможных упреков в пассивности. С одной из групп, присланных из Москвы, была связана жена Свободы Ирена. Она делала вид, что возмущена «бегством» за границу мужа, который «предательски» бросил ее с двумя детьми.

Свобода вспоминал: «Ирена играла роль несчастной покинутой женщины. Ее начали расспрашивать обо мне. Жена повторила все ту же легенду и добавила:

– Бросил жену с двумя детьми – не хочу и слышать о нем!

– А знаете ли вы, что какой-то подполковник Свобода выступал по московскому радио?

Жена выразила крайнее удивление:

– Что ему там делать? Он же отправился в Угерски-Брод…

– Заладили одно и то же, – перебил ее долговязый гестаповец, – а он за границей.

– Этого я не знаю, – начала сетовать жена, чтобы вернуть гестаповцев к мысли, высказанной перед этим. – Никогда он не говорил мне о своих делах. Не знаю, поймете ли вы, но я и дети никогда не были близки его сердцу…

И, надо сказать, гестаповцы клюнули на такую простую, но оставляющую впечатление уловку. Внимание их к моей семье временно ослабло» ^[155].

Когда из-за предательства группу парашютистов осенью 1941 года арестовало гестапо, гестаповцы пытались «подставить» пойманного и избитого десантника жене Свободы и взять ее с поличным.

Свобода позднее описывал этот так: «Однажды к нам снова позвонили. Открыв дверь, жена увидела парашютиста Браунера, с разбитым лицом и кровоподтеками под глазами. Рядом стоял какой-то парень. Жена сразу догадалась, в чем дело.

– Что вы хотите? – удивленно спросила она. – Что случилось? Не требуется ли врач? – добавила она участливо. Спутник Браунера сказал:

– Я парашютист из Советского Союза. А Браунера вы, конечно, знаете. С нами произошел несчастный случай…

Браунер незаметно для спутника моргнул ей. Сказать что-либо он боялся. Но этого было достаточно.

– Странно, я вас не знаю… Уходите отсюда, иначе позову на помощь!

Так гестаповцам не удался и этот коварный прием».

Жене Свободы пришлось бежать из дома и прятаться у родных в другой местности. Сын Свободы Мирек был схвачен, его допрашивали, требуя, чтобы он сказал, где жена Свободы и его дочь. На допросах Миреку выбили зубы, но он ничего не сказал. Свобода писал позднее: «Вместе с теми, кого фашисты не убили на месте, Мирек был направлен в концентрационный лагерь Маутхаузен с пометкой «возврат нежелателен». 7 марта 1942 года эсэсовский врач вызвал Мирека и сказал, что у него туберкулез и его надо лечить. Эсэсовец сделал ему укол, и мой сын тут же скончался… В марте 1942 года у меня в руках оказалась вырезка из газеты, издаваемой в протекторате. В ней приводился список казненных, среди которых значилась Ирена Свободова. Наш посланник в СССР Зденек Фирлингер проверил это сообщение – речь шла не о моей жене» ^[156]. Ирена смогла пережить оккупацию, скрываясь у хороших знакомых, хотя ее едва не арестовали во время облавы в связи с покушением на Гейдриха.

Между тем созданная при эмигрантском министерстве обороны секретная «исследовательская группа» уже в 1941 году стала готовить план взятия власти в Чехии после разгрома Германии с тем, чтобы не допустить формирования на родине иных органов народной власти, особенно находящихся под влиянием коммунистов. В январе 1942 года на утверждение Бенеша был представлен документ «Подготовка революции дома и организация военных сил» ^[157].

Согласно планам группы, конечная фаза войны должна была быть разделена на два этапа.

Первый этап: период военного разложения разгромленной Германии, но еще до ее капитуляции. В это время полиция и армия протектората вместе с организациями некоммунистического Сопротивления по сигналу из Лондона должны были по возможности разоружить немцев и запастись оружием. Группа прямо называла такие действия «государственным переворотом». Предполагалось, что первыми на землю Чехии вступят войска западных союзников, которые окажут в этом необходимую помощь.

На втором этапе от имени лондонского правительства в чешских землях должна была быть объявлена всеобщая мобилизация в армию, чтобы предотвратить формирование альтернативных вооруженных групп Сопротивления, которые находились бы под влиянием коммунистов. Чехословацкая бригада в Англии должна была представить офицерские кадры для вновь создаваемой армии ЧСР.

22 января 1942 года подготовленный исследовательской группой документ обсуждался у Бенеша с участием всех основных военных деятелей эмиграции, в том числе Ингра и Моравца. Бенеш так формулировал свое видение конца войны: «После перемирия мы будем в состоянии войны еще примерно год. Думаю, лучше всего будет, если в это время мы объявим военное положение… Надо будет в быстром темпе создать армию. Всего у нас должно быть 12-15 дивизий… Армию надо будет быстро вооружить… Таким образом, можно резюмировать, что в первое время у нас будет политическое правительство, сильная армия и военное положение. Прежде всего, будет организована армия. Она даст народу веру и будет оказывать влияние на Словакию… на тот случай если бы русские дошли до Словакии, а может, и дальше, нам нужна своя армия. Это вопрос политический» ^[158].