Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Северная Америка. Южная Америка - Галина Ершова Страница 32

Что же известно о Меса-Верде на настоящий день? Каньоны верховий реки Сан-Хуан были заселены анасази около 200 года до н. э. Расцвет этой культуры здесь пришелся на 500–700 годы уже нашей эры и продлился с переменным успехом до 1300 года. Однако в XIV веке сюда, как и на другие территории анасази, вторглись более примитивные и голодные навахо и апачи, сведя на нет достижения цивилизации.

Трудно предположить, что до XIX века никто ничего не знал о руинах Меса-Верде. О них наверняка хорошо было известно местным индейцам. Однако времена были смутные, эти земли, принадлежавшие мексиканцам, постоянно пытались захватить американцы. И тем, и другим было не до археологических руин. В августе 1776 года до этих мест добралась группа монахов во главе со священником Эскаланте. После монахов кто-то успел дать название этим местам – Меса-Верде, но имя автора топонима осталось неизвестным. Неизвестно также, успели ли заметить эти путешественники руины, спрятавшиеся в скалах. Однако широкая общественность постепенно получала о них информацию от случайных людей.

Первое из известных упоминаний о Меса-Верде принадлежит капитану Дж. Макомбу, принявшему участие в геологической экспедиции в 1859 году. Он оставил достаточно точное географическое определение места с этим названием. Начиная с 1870 года в этих местах обосновываются первые белые поселенцы – шахтеры, ранчеро, охотники, скотоводы и, естественно, бандиты. Местные индейцы встали на тропу войны, чтобы выгнать чужаков подальше от священных мест, но, как известно, безуспешно.

В 1874 году в эти места добрался фотограф по фамилии Джексон. Он был послан департаментом геологического и географического надзора, и руины его вовсе не интересовали. Но, наслушавшись историй про таинственные города, он нашел проводника и на свой страх и риск отправился на их поиски. Ему удалось не только увидеть древние постройки, но и сделать первые снимки.

Потом, в 1885 году, в этих местах объявилась некая девица Вирджиния Донахью. Известно, что девицу из этих мест попытались выгнать, но, судя по всему, ей удалось соблазнить живших на соседних ранчо братьев Уэзерилл (с одним из них мы уже встречались в каньоне Чако) на поиски наконечников стрел и древней керамики. Вернулась она и на следующий год, и тогда эта странная экспедиция обнаружила самые впечатляющие руины – «Дом с балконом». Поскольку больше девица в хрониках не упоминается, нетрудно догадаться, что семейство и само вошло во вкус археологических находок и постаралось избавиться от конкурентки. Как они это сделали, история умалчивает. Но уже в 1888 году Уэзерилл со своими братьями и пятью сыновьями самостоятельно открыли знаменитый «Скальный дворец», затем «Развалины у елей» и «Руины четырехугольной башни». Официальная версия открытия напоминает сюжет песни в стиле кантри: однажды хозяин ранчо Ричард Уэзерилл со своим двоюродным братом ковбоем забрели в эти места в очередных поисках своего скота и вдруг совершенно случайно обнаружили неизвестные руины. О дальнейшей судьбе скота в этих историях обычно ничего не рассказывается. А вот о смерти ранчеро Уэзерилла можно сложить еще одну песню.

Как-то жарким днем 1910 года хозяин ранчо Ричард Уэзерилл ехал в сопровождении своего друга ковбоя Билла Финна. Ехали они вдоль каньона Чако, чтобы выяснить, кто убил любимую лошадь дочери Уэзерилла Элизабет. Подъехав к реке, они встретили группу индейцев навахо. Поговорили и разошлись – и тут раздались выстрелы. Финну пуля попала в грудь, и, ослепленный солнцем, он не увидел, как Уэзерилл упал, сраженный насмерть. Так погиб от рук недобрых навахо честнейшей души человек, самый знаменитый «охотник за горшками» с Дикого Запада. О том, как его встретили на том свете индейцы анасази, чьим именем он любил себя называть, петь, пожалуй, не стоит.

Однако вернемся в Меса-Верде. Всякий, кто впервые видит «Скальный дворец», остается очарованным им на всю жизнь. Когда наша маленькая экспедиция подошла к краю каньона и перед нами открылась изумительная панорама этого влепленного в гору селения, мы по достоинству оценили описание, сделанное английским археологом Жакетт Хоукс: «Мы мчались с захватывающей дух скоростью через лес. Все казалось спокойным и однотонным. Как вдруг мы оказались у края глубокого каньона. Земля перед нами разверзлась. Отвесные стены верхней части обрыва были сложены из желтых и коричневых слоев песчаника. Внизу они отступали крутыми скатами, темными от покрывавшей их растительности. Эта так неожиданно открывшаяся величественная картина была сама по себе восхитительна. Но там, на противоположной стороне каньона, к тому же находился висящий в воздухе город. Маленький, бледно-золотистый город с башнями и домами, которые открывала нам широкая овальная пещера в скалах. Темные вершины пихт поднимались к самому подножию домов. Густая тень пещеры оттеняла город огромной дугой. Но фасады домов и башен стояли залитые солнечным светом. Их мельчайшие уголки были высвечены, а двери и окна выступали словно черные как смоль четырехугольники. Обрыв каньона походил на камень с тончайшим изображением, врезанным в скошенную овальную поверхность. Известняки вздымались отвесно вверх – к лесу, к бескрайней синеве неба. Там, по ту сторону обрыва, внизу, золотистый город выглядел бесконечно далеким, таким прозрачным и мирным в своей каменной оправе, что воспринимался как сон или мираж, возникший в пустыне».

Илл. 31. Каньон Меса-Верде на стыке «Четырех углов». Удастся ли доказать, что это чудное убежище и было легендарной прародиной древних мезоамериканцев?

Все было именно так. Все казалось чем-то нереальным, ожившей легендой.

Но особенно мистически выглядели вороны. Это были огромные черные птицы, которые могут существовать только в индейских мифах. Они расположились с противоположной стороны каньона, прямо напротив нас, и, казалось, находились совсем близко. Наступали сумерки, и было изумительно тихо. Вороны сидели на деревьях и неторопливо переговаривались. Было ощущение, что мы присутствуем на собрании какого-то неизвестного народа, слышим, как участники разговаривают на своем языке, но ничего не понимаем и только судим о характере беседы по интонациям. Правда, моментами складывалось впечатление, что еще чуть-чуть – и все станет понятно. Странное явление – сумерки…

Вообще акустика в каньоне изумительная. Стоя наверху, можно не повышая голоса переговариваться с находящимся на территории скального дворца рэйнджером. (Рэйнджер в США – это не обязательно «крутой Уокер». Это может быть обыкновенный смотритель в национальном парке.)

Шеф спускаться внутрь каньона не стал. Он уселся наверху, на смотровой площадке, и, как обычно, остался в одиночестве наслаждаться приобщенностью к древности, рисуя себе картины далеких событий, примеряя к Меса-Верде образ мифической прародины майя. Правда, пока мы бродили по руинам, он успел обнаружить, что на камнях, из которых была сложена смотровая площадка, проглядывают покрытые мхом петроглифы! Камни для строительства, по всей видимости, были взяты где-то поблизости, и никому и в голову не пришло осматривать их. Тиахога по прозвищу, данному ей шефом, «Бешеная Дакотка» пришла в такой бурный восторг, что на петроглифы – углубления в форме ступни – сбежались смотреть все рэйнджеры.