Саксонские и нормандские короли. 450-1154 гг. - Кристофер Брук Страница 32

В 939 г. Этельстан умер, будучи еще в расцвете лет, находясь в зените власти. Распространив свою власть на Уэльс и Шотландию и благодаря своим отношениям с правителями Западной Европы он добавил размаха королевской власти своих предшественников. Его королевское собрание реликвий, во многом обязанное обманщикам и шарлатанам, прибавило многое к сокровищам древнего Хеорота. Подобно Альфреду, он был образованным человеком, а также, очевидно, человеком немалого художественного вкуса. То, что он был покровителем своего родственника, талантливого св. Дунстана, далеко не является совпадением. Но мы читаем о нем сквозь дымку неясной придворной латыни, существовавшей в любой стране во все века. И когда мы останавливаемся, чтобы отдышаться среди бесконечных гротескных и цветистых оборотов речи его хартий, мы не можем не почувствовать, что он был отчасти императором-выскочкой. Они напоминают нам о знаменитой сентенции в проповеди: «Если аргумент слаб, ори громче». Было высказано предположение, что клятвенные заверения ему нужны были просто потому, что он был не очень уверен в подчинении. Это в случае с Этельстаном, возможно, была не вся правда. Он явно любил пышность и блеск в любом виде. Но это утверждение напоминает нам о том, что лишь его авторитет и воинские успехи держали викингов в узде и что было не далеко то время, когда они снова нанесут удар.

Преемником Этельстана стал его брат Эдмунд, а за ним — его брат Эдред. Оба они были добросовестными монархами, о которых известно сравнительно мало; ни один из них не прожил долго. Затем королевство перешло, не задерживаясь долго в одних руках, двум сыновьям Эдмунда Эдвигу и Эдгару. Эдгар был последним великим королем из рода Альфреда. А так как Эдгар начал свой путь с восстания против своего старшего брата, то Эдвиг оказался в крепких тисках. Он поссорился со святым Дунстаном. Нам сообщают, что причиной ссоры послужило то, что Эдвиг покинул пир в день своей коронации ради пустой беседы с двумя женщинами сомнительной репутации. Дунстан был одним из тех, кто упрекнул его в этом, и Эдвигу это сильно не понравилось. Впоследствии его неумелое правление принесло свои плоды. В 957 г. Эдгар был провозглашен королем Мерсии, а в 959 г. беспутный Эдвиг умер. Но Эдвигу, возможно, было всего лишь 13 лет, когда его короновали, — вряд ли намного больше, — и ему, вероятно, не было и двадцати — гораздо меньше двадцати лет, — когда он умер. Трудно воспринимать это всерьез; совершенно очевидно, что Эдгар тоже пошел по этой стезе, но остепенился.

Эдгар умер в 975 г. в возрасте 32 лет. К этому времени его детство было уже давно забыто, и его достижений было уже достаточно, чтобы оставить неизгладимый след в истории королевской власти Англии. Он водил дружбу с видными церковнослужителями, и, несомненно, они заботились о том, чтобы его восхваляли. Но ясно, что его успехи для его возраста были существенными. Также ясно, что он многим был обязан своим высокопоставленным духовным советникам Дунстану Кентерберийскому, Освальду Йоркскому и Этельвольду Винчестерскому. Насколько многим — трудно сказать. Он правил Англией крепкой рукой и был известен как Эдгар Миролюбивый, но его мир был признаком силы, а не слабости. Он продвинул союз датчан и англичан еще на одну ступень. Подобно Этельстану, его власть признавали другие короли острова. В 973 г. он чрезвычайно торжественно был миропомазан и коронован; в этом же году в Честере ему подчинились семь валлийских и шотландских королей — хотя действительно ли они провезли его на весельной лодке по реке Ди, как гласит легенда, трудно сказать. Он покровительствовал возрождению монастырей.

И естественно, последний пункт был лучше всего отражен в письменных источниках. Возрождение монашеской жизни, а вместе с ней многих видов знаний, искусства и архитектуры представляет собой одно из самых волнующих событий X в. Альфред и Этельстан не очень преуспели в своих попытках покровительствовать такому движению. При преемниках Этельстана триумвират святых начал свою работу. При Эдгаре она начала приносить свои плоды. Для нас представляет особый интерес то, что они приписывали свой успех ему. Это показывает, насколько возвышенное чувство люди испытывали к королевской должности, если они делали это. Слова, которыми они пользовались, звучат знакомо и сегодня, ведь мы привыкли слышать, как льстят диктаторам, называя их авторами всего, что есть хорошего, включая научные открытия. Но есть разница. Сомнительно, чтобы Эдгар умел читать по-латыни; и поэтому сомнительно, нужно ли было его придворным так льстить ему в тексте своего трактата об обычаях монахов. Этот трактат «Монашеское согласие» (Regularis Concordia), был, вероятно, написан св. Этельвольдом; он четко отражает его взгляды и взгляды Дунстана. Призывая королевскую власть, он пытается ослабить хватку светских феодальных сеньоров на собственности монастырей и замазать трещины разногласий между монастырями. Но совершенно ясно, что его автор действительно верил, подобно многим церковнослужителям в Северной Европе X в., в то, что король — наместник Христа на Земле, главное доверенное лицо Божественной власти, раздающее небесные благодеяния, — не причастие, так как король не являлся священником, — посредник едва ли менее действенного благодеяния в виде Божественного порядка и доброго правления.

«Прославленный Эдгар, милостью Божией известный король английского и других народов, живущих на острове Британия, с ранних лет начал бояться, любить и обожать Бога всем своим сердцем. Пока он был занят различными делами, подобающими отроку, его тем не менее коснулось Божественное внимание, что ему усердно внушал некий аббат, который объяснил ему королевский аспект католической веры. Чтобы искра веры, которая начинала постепенно разгораться, не погасла от праздности и безделья, он начал предусмотрительно и серьезно обдумывать вопрос, с помощью каких священных и достойных трудов ее можно заставить гореть ярко и раздуть стремление к совершенствованию». Далее в предисловии описывается не без преувеличений плохое состояние монашества при его восшествии на престол, его труды и усилия его супруги, направленные на его возрождение.

«Поэтому когда с величайшей готовностью был принят Устав святого отца Бенедикта, очень многие аббаты и аббатисы вместе с их монашескими общинами стали соперничать друг с другом в следовании стопам святых. Ведь они были объединены одной верой, хотя и не одной монашеской традицией. Чрезвычайно обрадованный таким великим рвением, вышеупомянутый король после глубокого и тщательного изучения вопроса повелел Синодальному совету собраться в Винчестере. Этому собранию он смиренно послал письмо, написанное на великолепном пергаменте в ободряющих и спокойных выражениях. В нем он, тронутый милостью Христа, убеждал всех придерживаться одного образа мыслей в отношении монашеских обычаев, следовать за проверенными святыми отцами, которые возлагают свои надежды на предписания устава, чтобы избежать разногласий и чтобы различные способы соблюдения обычаев одного устава и одной страны не навлекли на их благочестивую беседу дурную славу. Глубоко тронутые мудрым советом этого великолепного короля, епископы, аббаты и аббатисы не замедлили воздеть руки к небесам в искренней благодарности трону, на котором сидит такой хороший и великий учитель».

Для современного читателя такое низкопоклонство перед Эдгаром не выглядит привлекательно. Но кажется вероятным, что этот сильный, способный, упрямый молодой человек был во многих отношениях притягательной личностью. По крайней мере, его религиозность была настоящей, так как Этельвольд и его коллеги не написали бы так, если бы она была совершенно абсурдной. Идеалу религиозного короля было суждено появиться позже в германском королевстве в лице Генриха II и Генриха III; а император Генрих III в 1046 г. дошел до того, что избавился от трех пап, которые пытались занять Святой престол одновременно, и начал реформу в сердце западного христианского мира. Из этой реформы в свое время родилось учение (не новое, а которым широко пренебрегали на протяжении предшествовавших веков) о том, что управлять церковью должны папы и епископы, а не короли, а из действенных теорий папских реформаторов вышли конфликты, которые мы обычно называем спорами об инвеституре. Это предстояло еще в далеком будущем, в 970 г., когда, вероятно, была обнародована Concordia. Но уже не было глупых людей, которые замечали, что слишком тесная связь короля с церковью не очень полезна для последней, что, если король может обращаться с епархиями и монастырями как единицами личной собственности, он может использовать это для неподходящих целей. Дунстан и Этельвольд верили в честность Эдгара, а Эдгару еще не было тридцати. Но пять лет спустя в 975 г. он внезапно умер, а его юные сыновья и группировки, которые их поддерживали, перессорились из-за его королевства.