Адмирал Нельсон. Герой и любовник - Владимир Шигин Страница 32

Пока же Нельсона интересует вопрос, насколько можно положиться на этих союзников в случае возможной драки. Вот его первое впечатление: «Корабли хорошие, но команды — ужасают. Я уверен, что если бы экипажи наших шести баркасов — эти отборные парни — взяли на абордаж одно из их первоклассных судов, они бы его захватили. «Доны» делают хорошие корабли, но не умеют готовить моряков!»

Испанцы пригласили англичан на корриду, где при виде бессмысленного массового убийства животных на потеху толпе Нельсона едва не стошнило. Еще более он поразился, когда выделенный для сопровождения покинувшего Кадис английского флота испанский корабль внезапно поднял сигнал, что его команда устала, и повернул в ближайший порт. Нельсон был в полнейшем изумлении.

— Как же так, мы всегда считали, что чем дольше находимся в море, тем становимся выносливее! — высказывался он в кругу своих корабельных офицеров. — А эти испанцы всего две недели провели в море и уже запросились домой! Вот, джентльмены, вам наглядный пример их полной непригодности к морской службе!

В Кадисе Нельсон запасся парой бочонков любимого всеми моряками испанского черного черри. Один для себя, другой — в подарок своему старому другу капитану Локеру, тому самому, под началом которого он начинал когда-то мичманом на фрегате «Ловестов». Ныне Локер служил начальником морского госпиталя в Гринвиче, и Нельсон надеялся передать ему подарок с первой оказией.

Адмирал Худ вел свои корабли к французскому порту Тулон, где было все еще велико влияние роялистов, мечтающих создать в Провансе независимое от революционной Франции Южнофранцузское королевство.

Худ очень торопился успеть к Тулону раньше, чем якобинцы возьмут там власть в свои руки, а потому от Гибралтара флот нигде ни на минуту не задерживался.

Уже вскоре после Гибралтара Худ пригласил Нельсона к себе на корабль и в приватной беседе сообщил, что готов предоставить ему под начало один из новейших 74-пушечных линейных кораблей. Сердечно поблагодарив командующего за оказанное доверие, Нельсон от заманчивого предложения отказался:

— Сэр! Мы только еще начали сплачивать команду, и мой уход разрушит это едва начатое дело! К тому же я просто не могу оставить своих офицеров, которые стали мне уже весьма дороги!

— Что ж, пожалуй, вы правы, Горацио, — кивнул после недолгого раздумья Худ. — Возвращайтесь к себе на «Агамемнон».

Уже вскоре Нельсон начинает скучать по Фанни. Годы совместной жизни в деревне очень привязали его к жене. Это первая их столь долгая разлука, и Нельсон изливает свою тоску на бумаге: «Как я жду писем от тебя! Это самое большое удовольствие, на какое я могу рассчитывать (конечно, не считая жизни рядом с тобой). Я вспоминаю наше единение как счастливейшее время моей жизни. Ты славная женщина. Но поскольку здесь я никак не могу проявить свою нежность к тебе, я проявляю двойную — к Джосае, который получает и твою долю, и свою собственную. Он хороший мальчик и очень сильно меня любит».

Вскоре объединенный британо-испано-сардинский флот в составе сорока линейных кораблей под командованием адмиралов Худа и дона Жуана де Лангара вошел в гавань Тулона. 29 августа был высажен десант, который быстро занял все бастионы. Над ними сразу же подняли белые с золотыми лилиями английские королевские флаги. В руки англичан попала фантастическая добыча — почти весь средиземноморский французский флот: три десятка линейных кораблей и полтора десятка фрегатов. Ни один из кораблей даже не попытался оказать сопротивление, так как команды попросту разбежались, а подавляющая часть офицеров во главе с контр-адмиралами Шоссегросом и Трогофом с удовольствием вручили свои шпаги союзническим адмиралам.

— Мы помним, как казнили командующего Тулонской эскадрой адмирала д'Альберта де Риона и его младших флагманов де Гландефа и де Флета, а потому не хотим, чтобы подобное произошло и с нами, — объяснил поступок французского командования контр-адмирал Шоссегрос.

— Я принимаю под опеку ваш флот как залог во имя Людовика Семнадцатого! — объявил адмирал Худ французским офицерам, щадя их национальные чувства.

Со своими же капитанами он был более откровенен:

— Поставьте ваши корабли так, чтобы в случае необходимости сжечь французов в течение одного часа!

Разумеется, захват важнейшего средиземноморского порта не остался без внимания Парижа. К Тулону немедленно двинулись революционные полки. Вскоре команды английских кораблей уже хорошо слышали доносящуюся с берега пушечную пальбу. Это осадившая город республиканская армия начала методический обстрел. Что касается моря, то здесь осажденным боятся нечего: английский флот надежно прикрывал их от любых неожиданностей. В Тулоне роялистские войска тоже были не слишком многочисленны, однако у Худа сухопутных войск не было вовсе. Если начать перевозить войска из Англии, то можно не успеть, ведь республиканцы ждать не станут. Оставался только один выход: доставить в Тулон солдат из Испании и Королевства обеих Сицилий, которое имеет соответствующий договор с Англией. Худ пишет королю Фердинанду письмо с просьбой о поддержке. Письмо необходимо доставить в Неаполь к британскому послу Уильяму Гамильтону, чтобы он передал его сицилийскому королю. Сначала Худ хочет отправить письмо на одном из фрегатов, которые в общем-то для этих целей и предназначены, но затем неожиданно меняет решение. В море могут рыскать французские корабли, и линкору будет все же легче отбиться от них в случае встречи. Он думает, кого послать. Пожалуй, лучше всего подойдет «Агамемнон». У него прекрасный ход, да и Нельсон так и рвется показать, на что он способен. Вот ему как раз и случай! Лорд Худ вызывает к себе Нельсона, ставит задачу, вручает запечатанный пакет и желает удачного плавания.

«Агамемнон» снимается с якоря и быстро исчезает в туманной дымке моря. Так, сам того не ведая, лорд Худ отправил Нельсона на встречу с его судьбой, на встречу с той роковой и последней женщиной, которая станет для него самым близким человеком и чье имя он будет шептать уже холодеющими губами. Лорд Худ отправил Нельсона на встречу с супругой английского посла леди Эммой Гамильтон.

* * *

Ныне весь мир знает ее как Эмму Гамильтон. Настоящего же имени этой женщины — Эми Лайон — не помнит почти никто. Судьба ее настолько необычна, что, не будь даже на ее пути Нельсона, имя ее все равно сохранилось бы в памяти потомков.

Эми Лайон родилась в семье кузнеца в деревушке Нестон, что в графстве Чешир. Рано осталась сиротой, воспитывалась бабушкой. С четырнадцати лет была в услужении, а затем переехала в Лондон. Первым красоту и очарование юной Эми заметил некто Джеймс Грэхем, врач-самоучка, лечивший состоятельных горожан от импотенции и бесплодия в своем так называемом «Храме здоровья». Методика лечения была незамысловата. Вначале пациента окунали в грязевую ванну, затем отмывали и клали на «звездное ложе», расположенное между магическими магнитами. Рядом с пациентом возлежали почти голые девушки — «жрицы». Как правило, последнее действовало на пациентов лучше всего, и лондонцы находили методику лечения доктора Грэхема весьма эффективной. Главной «жрицей» в этом «Храме здоровья» и была юная Эми Лайон.