Слово и "Дело" Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений - Павел Нерлер Страница 32
Слово и "Дело" Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений - Павел Нерлер читать онлайн бесплатно
Но Ягода ошибся.
Сталин мгновенно оценил ситуацию, а главное – «оценил» стихи и, действительно, решил всё совершенно иначе – в сущности, он помиловал дерзеца-пиита за творческую удачу и за искренне понравившиеся ему стихи. Ну разве не лестно и не гордо, когда тебя так боятся, – разве не этого он как раз и добивался?!
«Ассириец», он понимал, что к вопросу о жизни и смерти можно будет при необходимости и вернуться, а пока почему бы не поиграть с пасквилянтом в кошки-мышки и в жмурки, почему бы не сотворить маленькое чудо, о котором сразу же заговорит вся Москва?
Итак, 25 мая 1934 года Сталин – чудовище – подарил Мандельштаму жизнь – пускай не всю, пусть всего «один добавочный день», но день, «полный слышанья, вкуса и обонянья».
И это была – самая высшая и самая сталинская из всех Сталинских премий, им когда-либо присужденных! [225]
Сотворение чуда
Но еще одну историю – несколько забегая вперед и хотя бы на правах постскриптума – следует дорассказать. Историю про то, как в начале июня 1934 года за О.М. вступился Бухарин, написавший Сталину по этому поводу специальное и очень хорошо продуманное письмо. Приведем заключительную его часть (первые две касаются чисто административных вопросов):
3) О поэте Мандельштаме. Он был недавно арестован и выслан. До ареста он приходил со своей женой ко мне и высказывал свои опасения на сей предмет в связи с тем, что он подрался(!) с А‹лексеем› Толстым, которому нанес «символический удар» за то, что тот несправедливо якобы решил его дело, когда другой писатель побил его жену. Я говорил с Аграновым, но он мне ничего конкретного не сказал. Теперь я получаю отчаянные телеграммы от жены М‹андельштама›, что он психически расстроен, пытался выброситься из окна и т. д. Моя оценка О. Мандельштама: он – первоклассный поэт, но абсолютно несовременен; он – безусловно не совсем нормален; он чувствует себя затравленным и т. д. Т. к. ко мне всё время апеллируют, а я не знаю, что он и в чем он «наблудил», то я решил тебе написать и об этом. Прости за длинное письмо. Привет.
Твой Николай
P.S. О Мандельштаме пишу еще раз (на об‹ороте›), потому что Борис Пастернак в полном умопомрачении от ареста М‹андельштам›а и никто ничего не знает.
На этом письме Сталин собственноручно начертал резолюцию: «Кто дал им право арестовать Мандельштама? Безобразие…» [226]
Прежде чем писать эту записку, Бухарин, как видим, справился об О.М. у Агранова, но тот уклонился от комментария, видимо еще не зная результата. Под воздействием телеграмм из Чердыни и обращения Пастернака (вероятно, вторичного) Бухарин и написал свою записку. И уже после этого, встретив Ягоду, услышал от него то, чем, собственно, О.М. «наблудил» (Шиваров называл эти стихи или пасквилем, или «беспрецедентным контрреволюционным документом»). А услышав – испугался сам.
Только так можно объяснить бухаринскую реакцию на приход Н.М. в редакцию «Известий»: «Проездом из Чердыни в Воронеж я снова забежала в “Известия”. “Какие страшные телеграммы вы присылали из Чердыни”, – сказала Короткова (секретарь Бухарина. – П.Н.) и скрылась в кабинете. Вышла она оттуда чуть не плача. “Н. И. не хочет вас видеть – какие-то стихи”… Больше я его не видела. …Ягода прочел ему наизусть стихи про Сталина, и он, испугавшись, отступился» [227].
Л. Максименков также полагает, что О.М. спас лично Сталин, но не как читатель стихов и даже не как интриган-импровизатор, а как системный бюрократ. Всё дело в том, что О.М., по Максименкову, был в 1932–1934 годах ни много ни мало – номенклатурным поэтом(!), а «номенклатуру» без разрешения «Инстанции», то есть Сталина, трогать не полагалось:
Его имя было включено в список-реестр, который был подан Сталину в момент создания оргкомитета ССП в апреле 1932 года и который вождь со вкусом главного кадровика огромной страны исчеркал характерными цифрами, стрелками и фамилиями кандидатов.
В части списка, заключительной по месту, но не по политическому значению, состоявшей из 58 «беспартийных писателей» были имена Пастернака, Бабеля, Платонова, Эрдмана, Клюева и Мандельштама… Фамилий Михаила Булгакова, Анны Ахматовой и Михаила Кузмина в этом списке не было. Список был охранной грамотой. В условиях византийского значения списков для России Осипа Эмильевича можно было считать реальным членом номенклатуры ССП образца 1932 года. Отныне нельзя было просто так арестовывать упомянутых в списке поэтов и писателей. [228]
И именно на этом, выручая О.М., и сыграл Бухарин, будучи, по Максименкову, своего рода колонновожатым писательской номенклатуры.
В январе 34-го на съезде «победителей» Бухарин был избран кандидатом в члены ЦК. Усилилась его роль в Академии Наук. Но для истории советской культуры и литературы более значительным оказался факт, не зафиксированный в явных решениях Политбюро. Где-то в мае–июне была подготовлена новая повестка дня Первого съезда писателей. Радикально измененная, она поручала Бухарину выступить на съезде с докладом о советской поэзии. Докладчик получал карт-бланш для трактовки советской поэзии и советских поэтов. На некоторое время Бухарин назначался наместником Сталина в царстве поэзии, чрезвычайным комиссаром с мандатом «Инстанции». Мандельштама (под гарантию Пастернака) спасут именно благодаря этому монаршему мандату. [229]
То, что письмо прежде всего про О.М., Сталин, разумеется, понял сразу – отсюда его красный карандаш на полях мандельштамовского «пункта». Но в то, что дело тут всего лишь в нарушении негласной субординации, верится с трудом: принадлежность к какой бы то ни было номенклатуре в СССР никого не спасала [230]. Как и в то, что при этом Максименков вынужден был допустить – сталинскую неиформированность:
Сталин об аресте, похоже, искренне ничего не знал. Без ведома ЦК, «инстанции» (Политбюро, Оргбюро, Секретариата), Культпропа и оргкомитета Союза писателей арестовали номенклатурного поэта. В те дни начинался прием в члены ССП. Такой арест мог повредить кампании и подготовке к съезду. [231]
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments