Шахматы без пощады: секретные материалы... - Виктор Корчной Страница 32

Матч с Петросяном представлял серьезное испытание. Объективно рассуждая, за последние три года после встречи в Одессе (1974 г.) я значительно ухудшил свое положение: мое жилище в Амстердаме было временным, я не мог опираться на поддержку семьи, у меня не было моего многолетнего тренера, не было под рукой и четвертой части литературы, которой я располагал в Ленинграде. В этих условиях я делал то, что мог, что было в пределах моих возможностей. Я устроил себе, как говорили в СССР, тренировочный сбор. Слово «сбор» предполагает много участников. А я решил в одиночку походить на лыжах в швейцарских горах — в Арозе, и пригласил поработать Ганса Рее, голландского гроссмейстера. В сопровождении Рея и поехал играть матч.

Провести соревнование политического значения — на это могли решиться немногие. Тем более, что ссора с Петросяном на матче 1974-го года обошла весь шахматный мир. Рискнули итальянцы. Энергичный руководитель федерации Никола Палладино взял на себя заботы по организации соревнования. Матч состоялся в крошечном городке Иль Чокко, невдалеке от города Лукка. Петросян прибыл во всеоружии — с тренерами И. Зайцевым, Е. Геллером, Ю. Авербахом, сопровождаемый верным оруженосцем — Роной. Со мной поначалу был только Рее. Откуда ни возьмись, вдруг появился Яков Мурей! Он только что выехал из СССР по израильской визе. Добрался до Вены, куда прибывали все, направлявшиеся в Израиль, а оттуда, сделав в Италию всего один телефонный звонок — прямо ко мне! Иногда ко мне приезжала фрау Лееверик. Оруженосец Петросяна не теряла времени и просвещала Петру — какой я плохой человек…

Начался матч. Было очевидно, что на этот раз Петросян не уступает мне в теоретической подготовке и явно превосходит в квалифицированной поддержке по ходу матча. Мы обменялись ударами и сделали несколько ничьих. Решающей партией оказалась 8-я. Петросян полностью переиграл меня стратегически, но в выигранной позиции допустил грубейший зевок, потерял качество и проиграл. Я не дал ему возможности отыграться — оставшиеся четыре партии закончились вничью. Честно говоря, я не заслужил по игре выиграть этот матч, но, похоже, Бог рассудил иначе…

Прямо из Италии госпожа Лееверик привезла меня в Монтре, где проходил небольшой международный турнир. Я там играл не очень уверенно, но турнир все-таки выиграл. Один из участников соревнования, Реймонд Кин предложил мне свою помощь при подготовке к новым матчам. Я охотно принял это предложение, мы даже договорились о совместной тренировке в июне-июле. А пока что я вернулся в Голландию и принял участие в чемпионате страны. Вообще, в Голландии в 70-е годы шахматы развивались, как нигде в мире. Круглый год интереснейшие соревнования ожидали шахматистов. Я уже участвовал в чемпионате Голландии по блицу. Победу там одержал Тимман, я финишировал вторым. Проводились регулярно, обычно в городе Бреда так называемые «фестивали интеллектуальных видов спорта». Там были обязательно представлены шахматы, шашки, бридж и другие игры. Как-то раз, помню, я давал сеанс, а одним из играющих был чемпион мира по шашкам Ван дер Вал, а потом я играл в его сеансе. В другой раз была просто устроена наша встреча в шахматы и в шашки — ни один из нас в другом виде двоеборья успеха не имел.

В чемпионате страны играли талантливые ребята, но тягаться с профессионалом им было не по силам. Говорят, что почти в каждой партии у меня было хуже. Но все же я набрал 12 из 13 (ничьи с Хартохом и Лангевегом) и на 2,5 очка опередил занявшего второе место Тиммана. Фотография участников турнира появилась на обложке голландского шахматного журнала. Из скромности я стоял чуть в стороне от основной группы участников, и меня, победителя турнира, отрезали. Мой результат в турнире не послали на подсчет рейтинга. Забыли нечаянно, а может быть, постарались забыть…

Пора было готовиться к матчу с Полугаевским. Договорились играть в Эвиане, на берегу Женевского озера. А на противоположном берегу — Монтре. Советским было невдомек: играть предстояло во Франции, а деньги-то на матч обеспечивали швейцарцы — жители Монтре…

Готовился к матчу я в Швейцарии, в Лозанне, в основном на свои деньги. Кин высказал пожелание, чтобы его друг Майкл Стин тоже был приглашен — у Кина в компании со Стином лучше идет работа. И я согласился. Тем более, что со Стином мы познакомились во время московского турнира 1975 года, продолжили знакомство во время турнира в Гастинге 1975—76 года и после него. И Кин оказался прав — Майкл Стин оказался настоящим трудягой-аналитиком, в то время как у Кина, помимо шахматной работы, возникли и другие интересы — он писал книги, посвященные матчам, в которых принимал участие в качестве тренера, а иногда и руководителя группы. Так было, в частности, в Эвиане.

У Полугаевского шефом был сам Батуринский, а тренерами И. Зайцев и В. Багиров. По-видимому, Зайцев специализировался на моем творчестве, и без него любая борющаяся против меня группа была неполноценной.

Когда-то мы с Полугаевским были в отличных отношениях. До тех пор, пока он не понял, что я противостою Карпову; и не только в шахматном отношении, но политически! И он, будучи сердцем на моей стороне, умом присоединился к стороне сильнейшей! И потому, если раньше он, бывало, играл со мной успешно, то теперь, с больной совестью, играть против меня не мог. После трех партий я вел в счете 3:0, и когда четвертая партия закончилась вничью, швейцарская бульварная газета «Блик» обвинила меня, что я сплавил полочка!.После удачного старта я, действительно, выиграл матч без больших усилий, но все же не так быстро, как хотелось журналистам из бульварной газеты. Счет был 8,5:4,5.