Братья Бельские - Питер Даффи Страница 32

Вскоре по прибытии в пущу Тувью вызвали в штаб командующего партизанским движением генерала Платона.

Братья называли этого круглолицего русского здоровяка «партизанским главнокомандующим», но его официальная должность была «первый секретарь Барановичского подпольного обкома партии». Несколько месяцев назад он был сброшен в пущу на парашюте, чтобы принять на себя командование всеми партизанскими операциями в районе от Лиды на севере до Барановичей на юге, от Ивенца на востоке и до Щучина на западе. Эту обширную территорию, протянувшуюся на 135 километров с востока на запад и на 100 километров с севера на юг, покрывали леса. Она была разделена на четыре партизанских района, где действовали 23 бригады, которые, в свою очередь, состояли из 116 рот.

Платон, бывший на два года старше Тувьи, вступил в коммунистическую партию в конце 20-х годов и до войны занимал ответственные партийные посты. При этом он производил впечатление веселого и беззаботного человека.

— У него был большой живот, — вспоминал товарищ Платона русский партизан Григорий Шевела. — И он то и дело втягивал его, чтобы показать, будто его нет. И еще у него было потрясающее чувство юмора. Помню, однажды двое часовых подстрелили низколетящий немецкий самолет. Каким-то образом они попали в бензобак, и самолет упал. Это было чудо. Награждая их медалью, Платон пошутил: «Как вы посмели стрелять в немецкий самолет, когда должны были находиться на посту!» Те посмеялись и пообещали, что этого больше не повторится. Он был веселым человеком. Он был открыт для всех.

Но в биографии Платона было и черное пятно. В 1937 году анонимный доносчик обвинил его в антисоветских высказываниях, и Платона сослали на Дальний Восток. В течение следующих лет он медленно возвращал утраченное доверие со стороны руководства. Назначение на высокий пост в Западной Белоруссии означало восстановление его репутации.

Тувья с небольшой группой сопровождения поскакал на север пущи, где дислоцировался штаб Платона. Он хотел поговорить с генералом о важности вклада своего отряда в общую борьбу и убедить его, что их чисто еврейское сопротивление — это часть общего сопротивления. Кроме того, он хотел пожаловаться на то, что русские партизаны все чаще вынуждают еврейских партизан сдавать оружие.

Тувью провели в штаб генерала Платона, который не имел ничего общего с тем, что Тувья до сих пор видел в лесу. Это был кабинет настоящего армейского офицера, битком набитый картами, со стенами, обтянутыми парашютным шелком. Потрескивала рация, передавая сообщения от отдаленных воинских подразделений.

Платон представил Тувью своему штабу.

— Пожалуйста, — сказал он по завершении обмена любезностями, — расскажите нам о вашем отряде.

Тувья рассказал, как начиналась его группа, как она спасала «советских» граждан из гетто, как наказывала пособников фашистов и нападала на немцев. Он сказал, что в отряд входит 800 человек, но заметил, что многие не вооружены.

На Платона выступление Тувьи произвело глубокое впечатление.

— Вы решительный боец и настоящий большевик, — сказал он, и Тувья понял, что обрел ценного союзника. Он решился заговорить о нападениях русских на еврейских партизан. Платон обещал расследовать эти происшествия.

Потом генерал сказал, что в партизанском движении произошла реорганизация, в связи с чем их отряд получил новое имя: теперь он будет называться отрядом имени Орджоникидзе — в честь Григория Орджоникидзе, одного из советских политических лидеров, погибшего при таинственных обстоятельствах в 1937 году. А бригаде Синичкина теперь присвоено имя Кирова. В нее по-прежнему входил отряд Бельских, отряд «Октябрьский» Виктора Панченкова и еще три партизанских отряда.

Впрочем, у генерала были куда более серьезные темы для обсуждения с Тувьей и другими командирами. Немцы подступали к Налибокской пуще большими силами.

— Пришло время готовиться к массированной атаке фашистов, — сказал генерал Платон.

Затем выступил Ефим Гапаев — высокий бородатый русский партизан с горящими глазами, известный под псевдонимом Соколов. Он в общих чертах обрисовал план обороны. Каждой бригаде был выделен свой сектор. После того как Соколов закончил говорить, Тувья сказал, что, коль скоро в его отряд входит большая группа детей и престарелых, ему понадобится помощь, и Соколов поручил бойцам из русского отряда помочь еврейским партизанам.

Тувья покинул встречу в замешательстве. Его беспокоила перспектива боевых действий, по сравнению с которыми все прежние стычки с немцами выглядели несущественными. Выходило, что он завел свой отряд в смертельную ловушку.

Боевой дух в еврейском отряде упал ниже некуда. «Что мы можем сделать почти безоружные против такого могущественного и грозного врага?» — кто-то спросил Тувью. Но он и сам не знал ответа на этот вопрос.