На службе в сталинской разведке. Тайны русских спецлужб от бывшего шефа советской разведки в Западной Европе - Вальтер Кривицкий Страница 32

А необходимость такая была, крайняя необходимость. Запасы иностранной валюты в советской казне были слишком малы даже для самых важных промышленных учреждений и организаций. Бюджеты иностранного отдела ОГПУ и советской военной разведки находились в критическом положении, а ведь в тот момент они расширяли свою деятельность. Потребность в валюте (в золоте или его эквиваленте) была самой большой головной болью советского правительства. В ОГПУ был учрежден валютный отдел, который использовал все возможные методы (от мошенничества и подделок до террора), чтобы только выкачать иностранную валюту или какие-либо другие ценности из населения. Кампания достигла своего апогея в период применения так называемой «долларовой парилки», или «золотой камеры», – систематического вымогательства у советских граждан различного рода денежных переводов, которые поступали им от родственников из Америки. Многие жертвы этой кампании оказались в тюрьмах ОГПУ, где их подвергали пыткам до тех пор, пока из-за границы не приходила требуемая сумма выкупа.

Все это стало известно общественности, а вот свой еще более примитивный способ получения легких денег Сталин держал в строжайшем секрете. До настоящего времени источник вышеупомянутых поддельных стодолларовых купюр остается так и не решенной загадкой даже для американских и европейских спецслужб. Конечно, подозрения были, и их озвучивали, говорили, что подделки произведены в Советской России. Но никто из влиятельных фигур не отважился предположить, что фальшивомонетчиком было само советское правительство.

Дело заключалось в том, что Сталин лично организовал выпуск фальшивых долларов и сам руководил им, что клише и печатные станки находились в Москве, в глубоко законспирированных помещениях ОГПУ, и что распространителями поддельной валюты были специальные советские агенты.

Банкноты печатали на особой бумаге, привезенной из Соединенных Штатов. Они были подделаны с таким непревзойденным мастерством, что даже банковские эксперты в Америке принимали их за настоящие в течение многих лет с момента их первого появления. Фальшивомонетчики были так уверены в том, что их продукт может бросить вызов любой проверке, что предлагали в большом количестве купюры собственного изготовления при расчетах с ведущими американскими финансовыми учреждениями.

Агенты Сталина работали с тесном сотрудничестве с криминальным преступным миром: например, в Берлине с бандой американских рэкетиров, действующей в Восточной Европе, а в Чикаго – с известными гангстерами. Эти факты были точно установлены целым рядом полицейских расследований. Насколько я знаю, сами агенты никакой выгоды от этих сделок не имели и руководствовались чисто политическими мотивами. Они просто хотели помочь Советскому Союзу.

В федеральной тюрьме Луисбурга, Пенсильвания, содержится заключенный, который сейчас отбывает пятнадцатилетний приговор за обман банков Чикаго на общую сумму 25 500 фальшивых долларов в стодолларовых банкнотах. Заключенный – доктор Валентайн Грегори Бертон, врач из Нью-Йорка, который оказался видным коммунистом. Доктор Бертон стоически принял свой приговор, не дав даже и намека на то, что им руководили из Москвы, чьим верным агентом он и являлся. Поэтому судебное разбирательство, состоявшееся в 1934 году, несмотря на самое тщательное предварительное расследование американских спецслужб, не смогло открыть тайну происхождения и появления фальшивых денег.

В Берлине за несколько лет до ареста доктора Бертона советское правительство через ряд посредников купило частную банковскую фирму «Сасс и Мартини» специально для операций обмена крупных партий фальшивых банкнотов. Провал этого предприятия и бегство его учредителя стали мировой сенсацией, но полицейское расследование не смогло найти ничего, кроме доказательств самого факта, что банк был связан с криминальным миром. Я хорошо знал агента, который и осуществлял всю эту опасную операцию исключительно ради беззаветного служения Советскому Союзу. Хотя полиция не сумела задержать его, тем не менее этот случай погубил всю его жизнь.

Первую информацию о сталинской операции по подделке денег я получил 23 января 1930 года, когда ехал на поезде из Вены в Рим. Выйдя из вагона на промежуточной станции, я купил газету и сразу натолкнулся на сенсационный заголовок в «Берлинер тагеблат», идущий через всю полосу: «Кто подделывает доллары?»

Статья начиналась так: «Сообщение о распространении фальшивых стодолларовых банкнотов стало сего дня предметом разговоров в банковских кругах и на фондовой бирже. Пока ни сами фальшивомонетчики, ни их печатные станки не обнаружены. Но следствие недавно установило, что некий Франц Фишер, проживающий в доме номер 3 на Нойе-Винтерфельштрассе и пытавшийся сбыть поддельные банкноты в Берлине, вернулся в марте 1929 года из России».

Имя Франца Фишера сразу бросилось мне в глаза. «Черт возьми! – сказал я себе. – Это должно быть наше дело!» Весь оставшийся путь я продолжал следить за сообщениями об этом и в этой газете, и во многих других, которые я покупал по дороге. Они лишь подтвердили мои худшие опасения. В статьях говорилось о том, что группа американцев, работающая с акциями канадских горнодобывающих предприятий, осенью 1929 года приобрела в Берлине частную банковскую компанию «Сасс и Мартини», основанную в 1846 году. Вскоре учредители вышли из дела, уступив свои права некоему господину Симонсу, а тот, в свою очередь, продал фирму не кому иному, как Паулю Руту, в прошлом коммунисту и члену муниципального совета Берлина. Я знал Рута как тайного сотрудника советского посольства в Германии.

Франца Фишера называли самым крупным клиентом этого банка. Я знал Фишера с 1920 года, работал с ним в 1923-м, помогая ему в организации военного отдела Германской коммунистической партии. Мне было известно, что многие годы он работал на советскую разведку и его начальником был Альфред – один из наших офицеров за границей. Я также знал, что с 1927 года Альфред большую часть времени проводил в Соединенных Штатах.

К тому же нас с Фишером связывали и личные отношения. Я хорошо знал его мать и уважал ее как ветерана революции и видного деятеля коммунистического движения в Германии ^[3]. Именно в ее доме во время мировой войны родился «Спартакус бунд» («Союз Спартака»), который возглавил Карл Либкнехт. Франц воспитывался в атмосфере ожидания социальной революции. Хотя впоследствии я и потерял с ним связь, я был уверен, что он всегда оставался бескомпромиссным идеалистом. Подделка денег из корыстных соображений совершенно не согласовывалась с его натурой. Его участие в авантюрном предприятии «Сасс и Мартини» наверняка было обусловлено политическим приказом. Короче говоря, у меня не было сомнений: если в деле замешан Фишер, то в нем замешана и Москва.

Более того, сообщения прессы явно указывали на стандартный способ действия Советов. Приобретение старой банковской фирмы какой-то странной «канадско-американской» группой учредителей, которая зачем-то тут же уступает свои права некоему господину Симонсу, который, оказывается, представляет интересы Пауля Рута, – все это явно было лишь прикрытием действий наших секретных служб; они всегда именно так и действовали. Очевидно, старый берлинский банк был куплен с целью внушить доверие к поддельной валюте, с которой предполагалось работать.