Волчий замок - Юлия Галанина Страница 32

Основой сердца была цепь наглухо соединенных зданий.

Жанне сверху их контуры напомнили застежку-фибулу, которой в прежние времена закрепляли доблестные рыцари плащ на левом плече.

Внутрь «фибулы», на вымощенную площадь, можно было попасть через подходящую к внутреннему оврагу башню. А по периметру здания огибала толстая и высокая стена, отделявшая их не только от внешнего мира, но и от заовражной половины замка.

– Видите те окна? – показал виконт. – Именно там и доделывают ваши апартаменты. Пойдемте, милые дамы, нам немного осталось пройти и мы придем туда, откуда вышли.

Жаккетта оглядывала дали, открывающиеся со стен замка.

Кругом лежали леса, не было даже намеков на какие-то поселения рядом.

Виконт поймал ее недоумевающий взгляд и улыбнулся:

– Этот замок мои предки выстроили в качестве охотничьего домика. Кругом великолепные угодья, полные дичи.

– А что они выстроили в качестве жилья? Город Париж? – кисло поинтересовалась Жанна, в душе которой шевельнулась зависть:

«Вот ведь – безумец, но предки обеспечили, чем могли. А тут с нормальной головой и не знаешь, как на клочке земли выжить. И куда смотрит Бог?»

– Драгоценная госпожа Жанна, – посмотрел на нее через плечо виконт, – не злитесь, злость Вам не идет. Гораздо охотнее я буду созерцать на Вашем лице сдерживаемую страсть. Вы ведь страстная женщина, хоть и сами себе в этом не признаетесь.

«Придушить бы тебя, мерзавца!» – думала Жанна и лицо ее выражало сдерживаемую страсть.

* * *

Осмотр замка ничего утешительного не дал, и Жаккетта погрузилась в раздумья на предмет того, что же делать дальше.

Подумав, она решила действовать в соответствии с так любимыми виконтом восточными традициями и попытаться отравить его ядом, грех конечно, а кто без греха…

Но загвоздка пока была в яде.

Где среди северных лесов найдешь требуемых по рецепту Абдуллы крокодила, верблюда, или на худой конец скорпиона? Луковиц нарцисса и требуемого к ним гашиша под рукой тоже не было.

Ну и кроме самого яда не просматривалась возможность подложить его куда надо даже при наличии оного.

Жаккетта прикидывала, не начать ли пропаганду так поразившего благодетеля любовного средства «довада». И потребовать для его варки ингредиенты, из которых можно состряпать немудрящую, но надежную отраву.

Она осторожно заикнулась о зелье, но попытка успеха не имела.

– Очаровательная моя госпожа Нарджис, – заявил ей виконт. – Я восхищен Вашей заботой о моем самочувствии, но поверьте, очень скоро я Вам докажу, что мои возможности значительно превосходят Ваши потребности.

И пока Жаккетта пыталась понять эту фразу, виконт припечатал ее к стене поцелуем, который весьма напоминал укус. И ушел.

Жаккетта долго вытирала губы подолом нижней юбки.

* * *

А вытерев рот, она пошла к себе, надеясь там выреветься со злости в подушку.

Но, войдя в комнату, она застала немую служанку, приставленную к ним виконтом, ковыряющейся в ее, Жаккетты дорожном мешке.

Надо заметить, что с самого начала они враждовали.

Девушка подобострастно относилась к Жанне, но Жаккетту откровенно ненавидела.

– Чувствует, что порода одна, вот и злится! – веселилась, глядя на них, Жанна. – Госпожой родиться надо!

Жаккетту не очень волновало, какие чувства она вызывает у служанки, ненависть или любовь. Вольному воля. Но вот изучения собственных вещей она прощать не собиралась.

Вместо рева в подушку Жаккетта отвела душу дракой с немой девицей, отшвырнув ее для начала от своих пожитков.

Та с не меньшим удовольствием вцепилась залетной звезде Востока в волосы.

Но Жаккетта питалась лучше, поэтому была устойчивей и напористей.

Она выволокла служанку из комнаты и спустила с лестницы.

– Еще заявишься – прибью! – пообещала Жаккетта и уже больше не помышляя о реве вернулась в комнату.

«Как там госпожа Фатима учила? Нет плохих мужчин – есть глупые женщины? Найдем и на виконта управу, где наша не пропадала!»

* * *

Виконт, в свою очередь, скучать пленницам не давал.

Он вообще был образцом любезности и предупредительности.

И со стороны казался радушным, широким душой хозяином, принимающим нежданно нагрянувших гостий.

Дабы дамы не закисли в четырех стенах, ожидая, когда завершат отделку покоев в восточном стиле, виконт пригласил их на верховую прогулку.

Жанна и Жаккетта согласились.

Жанна охотно, Жаккетта с опаской. С лошадью найти такое же взаимопонимание, как с верблюдом, ей пока не удавалось.

Сначала Жаккетта хотела отказаться, но Жанна безапелляционным тоном заявила:

– Собирайся, госпожа Нарджис! Или ты собираешься отсюда пешком, подобрав юбки, сбегать? Ножки не сотрешь? Привыкай ездить верхом!

* * *

Группа всадников выехала из замка через подвесной мост и углубилась в лес.

Лес был смешанным, старые дубы, грабы, ясень. Тукал где-то на дереве дятел, Жаккетта заметила диких голубей.

– Сезон охоты открыт! – крикнул виконт. – Мои люди держат своры наготове. Если погода установиться, устроим великолепную охоту.

– А что здесь водится? – спросила Жанна, придерживая коня.

– Все! – гордо заявил виконт. – Раньше даже туры были, сейчас их, правда, стало куда меньше. Есть олени, кабаны, косули. Из хищников можно встретить – нажал он на последнее слово – медведя, волков. Водятся лисы, норки и куницы. Хорьки есть. Те шубки, кстати, что я Вам подарил, сшиты из шкурок, добытых мной.

– И Вы всегда возите с собой меха на юг? – полюбопытствовала Жаккетта, напряженно сидящая на лошади.

– Дорогая госпожа Нарджис, – процедил виконт. – Для дамы очень нехорошо не верить кавалеру на слово.

– Трудно найти даму, которая не поверила бы Вам, особенно в Шатолу! – не смолчала Жаккетта.

Какой-то бес противоречия прямо вынуждал ее дерзить виконту. Особенно после того поцелуя. В своей табели о рангах, в которую Жаккетта расставляла своих мужчин по умению любить, виконт однозначно занял последнее место.

Виконт не стал отвечать и прогулка продолжалась.

* * *

Прошло время и много времени.

Прогулка по меркам Жаккетты явно затянулась. Подбирались сумерки, а виконт и не думал поворачивать к замку.

Скоро стало темно, но они продолжали двигаться лесными тропами, освещаемые светом факелов, которые держали люди виконта.

Жанне тоже все это до смерти надоело.