ВЧК в ленинской России. 1917–1922: В зареве революции - Игорь Симбирцев Страница 32

Восстав в последний раз против Советов в мае 1919 года, бывший на тот момент командиром «Заднепровской советской бригады» в РККА, атаман Григорьев объявил себя главным партизанским вожаком Таврии, тут его и убили махновцы. Хотя полагают, что ЧК все же приложила свою руку к этой расправе, сфальсифицировав для Махно доказательства тайной переписки Григорьева с белыми из стана Деникина, которых Махно истово ненавидел. Во время переговоров в штабе Махно в лицо Григорьеву бросили обвинение в тайных переговорах с Деникиным, главный атаман Таврии вспыхнул и схватился за пистолет на поясе, и махновский ординарец Чубенко выстрелил ему в лоб, а затем раненого атамана добили во дворе, перебив заодно и его охрану. Обстоятельства ликвидации Григорьева сам его убийца Чубенко рассказал на допросе захватившим его позднее после разгрома войска Махно чекистам, после чего сам Чубенко расстрелян в Харьковской ЧК.

И многие «зеленые» атаманы Украины рангом пониже, решившие вслед за Махно и Григорьевым поиграть в союзников красных, закончили тем же. Как атаман Гребенка, одно время гулявший по Восточной Украине, а затем ставший у красных командиром бригады из своих бывших бандитов, это была очередная «Бригада украинского селянства» из откровенных головорезов и давно забывших плуг, развращенных партизанщиной «селян». Получив приказ выдвинуться против Деникина, батька Гребенка взбунтовал свою красную бригаду, но затем явился к Советам с повинной и все же двинул своих бойцов на белых, сам храбро воевал с ними и был тяжело ранен. Когда тяжелые времена лета 1919 года схлынули, Деникина отогнали далеко на юг, ЧК сразу вспомнила о том бунте несознательной бригады Гребенки. Ее разогнали, а самого лечившего ранение Гребенку арестовали в госпитале и сразу расстреляли за измену советской власти – не в момент измены, а когда повоевал против белых и стал не нужен.

И речь здесь не о явных и никому не подчинявшихся бандитах, для кого мимолетный переход в ряды РККА был лишь эпизодом в бесконечной смене декораций своего безыдейного грабежа. О таких, как известный атаман Струк, который был то революционный морячок с корабля «Штандарт», то атаман «вольных казаков» на Украине и «Правитель Чернобыльской округи», то вдруг идейный украинский националист и командир в армии Петлюры, то предавший петлюровцев и перешедший в РККА командир «20-го советского полка украинцев», а уже через неделю он предавший Советы командир «украинских казаков» в армии добровольцев Деникина. Здесь понятно, что недельной давности командир «советского полка» Советам никакой не свой, и понять репрессии против такого персонажа ЧК вполне можно. Тем более как раз послуживший абсолютно всем за эту войну атаман Илько Струк чекистской пули избежал, после защиты с деникинцами Киева и получения от Деникина даже Георгиевского оружия в награду Струк и белых бросил в критический момент боев под Одессой, опять привел своих конников к Петлюре, наступал с ними же на Киев в составе польской армии Пилсудского, а закончил свою жизнь естественной смертью в эмиграции. А вот многие из «батек», кто, в отличие от многоликого Струка, всерьез встал на сторону красных, долго командовал такой «советской частью» и лил кровь свою и своих бойцов в боях против белых или Петлюры, были чекистами арестованы и ликвидированы или убиты без суда позднее за ненадобностью или за старые грехи перед советской властью.

Так расправились и со знаменитым на Украине атаманом Зеленым (это кличка, настоящее его имя Даниил Терпило), чьих бойцов первыми назвали «зелеными» и кто дал свое имя всему этому условному «движению неприсоединения» той Гражданской войны. Зеленый, как и Махно, был из отсидевших царскую каторгу идейных анархистов-террористов. Зеленый тоже ушел от петлюровцев, командовал такой советской частью украинских крестьян на фронте, а затем по примеру Григорьева стал грезить миром анархии или «Советов без коммунистов, жидов и продотрядов», то есть был типичным тогда вожаком крестьянской вольницы. И сразу забыли, что «Днепровская дивизия» Зеленого входила в Киев первой с красным флагом. Отряды РККА взялись гонять его по степи, по Днепру поплыли красные корабли, с которых в села высаживали карательные десанты красных матросов, а ЧК организовала на атамана Зеленого охоту. Зеленый, как и Григорьев с Махно, сопротивлялся и носился со своей бандой по обе стороны Днепра, громя продотряды, рубя матросов-карателей и посланные на него отряды ЧОН, безжалостно топя в Днепре пойманных комиссаров и чекистов. В селе Триполье до сих пор на месте массовой казни бойцами Зеленого большевиков стоит черный обелиск в память о трипольской трагедии 1919 года. В борьбе с Зеленым ЧК на Украине действовала в привычном стиле: начальник Киевской ЧК Семен Шварц приказал взять по селам массу заложников из семей бойцов Зеленого и за каждого убитого коммуниста расстреливать по сотне из них. К началу 1920 года эти «зеленые» отряды рассеяны, а сам Зеленый заманен в засаду и убит.

А сколько менее известных атаманов и батек Украины после службы в Красной армии получили тогда пулю от ЧК! Один из самых рьяных командиров красных партизан против гетмана Скоропадского, белых и Петлюры – Александр Грудницкий в 1921 году расстрелян «за бандитизм» в Киевской ЧК. Самый ярый среди этих бандитов-партизан друг Советов и «чигиринский атаман» Коцюр, громивший тылы белой армии со своим воинством, в 1920 году выманен ЧК для вручения ордена Красного Знамени за борьбу против белых из расположения его отряда. На станции Знаменка красный командир Коцюр без суда расстрелян «за контрреволюцию и бандитизм», а его тело чекисты бросили в колодец. Его собрат по доверчивости атаман Богунский (настоящее имя Антон Шарый) в 1919 году явился для доклада и награждения в бронепоезд главкома Красной армии Троцкого на станции в Полтаве. Здесь чекисты из охраны Троцкого отсекли атамана от его охранников, вывели за бронепоезд и прямо на путях расстреляли – тоже оказался «бандитом», к тому же контрреволюционным.

Атаман и бывший черноморский братишка-матрос Афанасий Келеберда только что-то успел сказать среди своих бойцов о «Советах без жидов и продотрядов», – застрелен в спину своим соратником Дынькой, внедренным в его войско Полтавской ЧК. Возглавивший после убийства Келеберды его партизанское войско атаман Нагорный (настоящее имя Иван Савченко) недолго оставался после этого командиром Красной армии, увел отряд к Петлюре, затем просто бандитствовал по украинским степям, зимой 1923 года захвачен в засаде чекистами и расстрелян. Продолжать этот список из известных тогда и подзабытых теперь имен украинских батек-атаманов той войны, ставших после службы в Красной армии жертвами репрессий ЧК, можно практически бесконечно.

В истории подобных персонажей, временно оказавшихся на стороне Красной армии, заметно: их не трогали, пока они сохраняли лояльность Советам и пока в них нуждался фронт, но без колебаний отстреливали позднее. Но в этих случаях речь хотя бы не шла о красных командирах, здесь советская власть и ее чекисты еще могли бы оправдаться борьбой с врагом в условиях военной неразберихи.

Гораздо двусмысленнее выглядят истории с расправами по реальным или почти надуманным поводам с теми красными командирами или вожаками красных партизан, кто долгое время ковал на фронтах красную победу и числился в героях советской власти. А таких даже из фигур крупного калибра, командиров целых красных армий, дивизий, корпусов, насчитываются десятки, что уж говорить о фигурах помельче. Одержавший столько побед над деникинской белой армией командир красного корпуса Борис Думенко в 1920 году, когда с опасностью белых на юге практически было уже покончено, в ходе не проясненной до конца истории с самочинным убийством им комиссара его корпуса Микеладзе без особых проволочек расстрелян чекистами. Официально Думенко осудил революционный трибунал, хотя его роль в деле убитого кем-то комиссара Микеладзе и не выглядит столь очевидной. Но Думенко заодно предъявили обвинения в развале дисциплины в его конном корпусе, в мародерстве его бойцов, в создании при штабе корпуса тайной контрреволюционной группы и даже в планах измены и открытия фронта для белых. По тому же делу вместе с Думенко расстреляли несколько его приближенных из штаба корпуса, включая начальника его штаба военспеца Абрамова из бывших царских офицеров – он в такой ситуации уже своим происхождением был обречен.