История любви в истории Франции. Том 8. Наполеон и Мария-Луиза - Ги Бретон Страница 32

Была ли Мария Валевская одной из самых очаровательных тайных агентов Наполеона? Принесла ли она с собой, со своей любовью, нежностью и безумной надеждой остаться жить рядом с императором, все необходимые сведения, позволившие ему вернуться с острова Эльба?

Не имея бесспорных документов относительно этого, мы не можем утверждать категорично. И все же кажется вполне возможным, если принять во внимание деятельность ее брата, что она была очень причастна к этой необыкновенной истории…

Возможно, что когда-нибудь, где-то на чердаке в одном из домов в глубинке, найдутся письма Наполеона к Марии, которые смогут определенным образом установить тайную роль, которую сыграла красивая польская графиня.

А пока мы можем только строить различные предположения и самое большее – ставить любовные чувства под сомнение…

Зная о том, что ей придется в тот же вечер покинуть остров Эльбу, Мария Валевская сделала все, чтобы последние часы ее пребывания рядом с любовником прошли в обстановке семейного счастья. Она привела с собой маленького Александра, чтобы Наполеон смог с ним поиграть. Ребенок, явно разделявший обожание своей матери к императору, повел себя еще ласковее, чем накануне. Взволнованный Наполеон усадил его на колени и завел разговор:

– А любишь ли ты играть со своими друзьями? Любишь ли ты трудиться? Учишься ли читать и писать? Учишься ли кататься верхом?

Затем лукаво добавил:

– Мой мизинец подсказывает мне, что ты никогда не вспоминаешь мое имя в своих молитвах.

– Это неправда, – ответил Александр. – Да, я не говорю Наполеон, но я всегда говорю папа-император.

Этот ответ очень понравился Наполеону. Обернувшись к графине, он сказал:

– Он будет иметь успех в свете. Он очень умен.

За обедом император пожелал, чтобы ребенок сел за стол вместе с ним. Поначалу Александр вел себя хорошо, но это продлилось недолго. Когда же мать начала упрекать его в плохом поведении, император сказал:

– Значит, ты не боишься плетки? Ну, ладно! Я советую тебе бояться ее: я получил одну только взбучку, но помню об этом всю свою жизнь.

И он рассказал, как это произошло:

– Моя бабушка была очень старая и вся согнутая. Она казалась мне и Полине старой феей. Она ходила, опираясь на палку, а ее любовь всегда заставляла приносить нам конфеты. Что не мешало нам с Полиной ходить за ней и передразнивать ее. К несчастью нашему, она заметила это и пожаловалась нашей матери, сказав, что она не научила уважать бабушку. Мама, хотя она нас и очень любила, не на шутку рассердилась, и по глазам ее я понял, что дела мои плохи. Полина немедленно получила по попке, поскольку задрать юбки было намного проще, чем расстегнуть штаны. Вечером мать попыталась было поймать меня, но ей это не удалось. Я уже подумал, что все закончилось. На следующее утро, когда я попытался было поцеловать ее, она оттолкнула меня от себя. Я об этом уже не помнил, но днем она вдруг сказала мне: «Наполеон, ты приглашен к губернатору, пойди переоденься». Я, довольный тем, что смогу поужинать с офицерами, поднялся к себе и быстро разделся. Но в тот вечер мама была кошкой, которая подкарауливала мышь. Она вдруг вошла в мою комнату и заперла за собой дверь. Я понял, что попался в ловушку, но было слишком поздно, и мне пришлось получить по мягкому месту…

Все гости засмеялись, а Наполеон повернулся к Александру:

– Ну, что ты на это скажешь?

– Но я ведь никогда не насмехаюсь над мамой, – ответил мальчик смущенно.

Император поцеловал его и сказал:

– Отлично сказано.

Вечером Мария, Эмилия и Александр сели в карету и поехали в направлении Марчьяна-Марина, где их ждал корабль.

Наполеон проводил их до холма, с которого было видно море. Там он вручил Марии какой-то конверт, подарил Эмилии ларец, а Александру – коробки с игрушками и распрощался с ними.

Когда он возвращался к себе, разыгралась буря. Обеспокоенный тем, что любовница и сын подвергаются опасности, он дал одному из стражников приказ догнать их и вернуть в скит. Но Мария, увидев, что море стало неспокойным, приняла решение взойти на корабль в Порто-Лонгоне, в пятнадцати милях от Марчьяны. Стражник их не нашел, а Наполеон всю ночь промучился, ожидая их возвращения.

А Мария тем временем под ужасной грозой огибала остров, перебирая в уме те горькие мысли, которые она не замедлила изложить на бумаге позднее на борту корабля:

«Я долгое время колебалась. Заставить так мучиться от усталости двух женщин и ребенка казалось мне нехорошим поступком с его стороны. Я не боялась его. Но если мне придется еще раз увидеться с императором, для меня это было бы пыткой, так он меня обидел. Все эти меры предосторожности: его переселение сразу же по получении известия о моем прибытии, время, проведенное по прибытии в ожидании на борту корабля до самой ночи, эта тайная высадка, которую он заставил меня произвести. Зачем все это? Затем, чтобы императрица не узнала о моем прибытии, а ей на это откровенно наплевать, чуть было не сказала я ему. Она – плохая жена и плохая мать. Будь это не так, она была бы здесь. Я пишу только то, что думаю».

Эта горечь все же не помешала Марии сразу же по прибытии в Неаполь в точности выполнить поручение, которое дал ей любовник…