Библия сегодня - Меир Шалев Страница 32
Библия сегодня - Меир Шалев читать онлайн бесплатно
Иов так никогда и не узнал тайну, стоявшую за его неимоверными страданиями. Читатель волен вскочить и прокричать правду, отчаянно размахивая руками в попытке объяснить Иову, что все это надувательство, что его сбили с толку. Но читатель беспомощен. Он вынужден наблюдать, как Бог избирает самый безопасный выход из положения — сокрытие правды. Это простенькое решение предпочиталось власть предержащими на всем протяжении истории, и нетрудно понять почему. Открой Бог Иову, что все его страдания были ему уготованы для того, чтобы Бог мог выиграть пари у дьявола, то Иов проклял бы не только день, в который был рожден, он проклял бы Бога. Ну а Бог не любит проигрывать пари. Проигрывать вообще не в его стиле. С другой стороны, Бог забыл, что мы, читатели, знаем правду. Нам он не может втереть очки своими «ответами из бури». И мы тоже имеем право на удовлетворительное объяснение. К несчастью, мы его никогда не получим.
Конец Книги Иова, видимо, рассчитан на умиротворение растерявшегося читателя. Бог обрушивается на трех друзей Иова: «Вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов». Из этого мы должны понять, что Иов с почетом оправдан. Касательно материального возмещения Бог много обстоятельнее: «И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние; у него было четырнадцать тысяч мелкого скота, шесть тысяч верблюдов, тысяча пар волов и тысяча ослиц. И было у него семь сыновей и три дочери». Иными словами, оно того стоило. Новые верблюды, новые коровы, новые ослицы, новые сыновья, новые дочери — все новое, не бывшее в употреблении, и на едином дыхании. На читателя это производит не очень приятное впечатление: кто-то, очевидно, считает, что потеря верблюдов с ослицами и гибель детей расстроили Иова совершенно одинаково и потому он может быть утешен соответствующей компенсацией.
«Иов всегда был и навсегда останется чисто символическим примером», — говорят некоторые наши мудрецы. Другие утверждают, что нет, Иов существовал на самом деле, а вот его страдания — нет. И написано о них только для того, чтобы показать нам, что, выпади они ему на самом деле, он сумел бы им противостоять. По-видимому, автор этих слов подсознательно Книгу Иова терпеть не может. В любом случае это очень интересный подход к страданиям Иова — заявить, что их никогда не было. Может быть, мудрецы верили, что ответ Бога из бури был ясен, как Божий день, и непреложен, как Божья правда. У верующего выбора нет: он вынужден разбираться с этой проблемой во всех ее теологических сплетениях. Мы, те, кто верит, что ответ Бога был составлен каким-то смертным, пользуемся этим случаем, чтобы воззвать к Богу на будущее выбирать спичрайтеров потолковее.
Надзиратели же пусть объявят народу, говоря: «кто… обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не взял ее».
Второзаконие, 20, 5–7
Война — дело серьезное, и древние еврейские законотворцы прекрасно это знали. Они считали, что мероприятия подобной важности, решающие вопросы жизни и смерти, не допускают несерьезного к себе отношения и к ним недопустимо приступать легкомысленно. В результате они тщательно обдумали всевозможные последствия призыва.
Глава 20 Второзакония обеспечивает своего рода конституционное военное уложение, которое рассматривает большинство вероятных ситуаций. Во-первых (раздел 2), призывникам требуется словесное ободрение. К ним должен выйти священник и вдохновить их такой вот речью: «Слушай, Израиль! вы сегодня вступаете в сражение с врагами вашими: да не ослабеет сердце ваше, не бойтесь, не смущайтесь и не ужасайтесь их; ибо Господь, Бог ваш, идет с вами, чтобы сразиться за вас с врагами вашими и спасти вас». Идиоматика могла измениться за три тысячи лет, но суть боевого клича остается неизменной: «За Бога и Отечество, вперед марш!»
Далее кадровые офицеры должны опросить призывников и дать отсрочки по ряду категорий. «Надзиратели же пусть объявят народу, говоря: «кто построил новый дом и не обновил его, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не обновил его». Тот же принцип применялся к человеку, который насадил виноградник и еще не вкусил его плодов или обручился с женою и еще не взял ее. За этими категориями отсрочек стояла идея, что ни от одного человека в Израиле нельзя требовать, чтоб он рисковал смертью в бою до того, как утвердит себя, то есть построит дом и женится. Потенциальному новобранцу предоставлялась отсрочка: «Пусть он остается свободен в доме своем в продолжение одного года и увеселяет жену свою, которую взял». [8]Как заведено, мудрейшие библейские комментаторы особенно усердно истолковывали именно этот пример человеческих слабостей.
Ибн Эзра, еврейский философ и поэт XII века, указал, что «тот, кто «боязлив», боится ударить другого, а тот, кто «малодушен», боится, что ударят его». С другой стороны, Рамбан [9]утверждает, что «боязлив» тот, кто «не привык к зрелищам войны и смерти и… поэтому должен быть возвращен домой за отсутствием мужества». «Малодушный слаб духом и либо убежит, либо упадет замертво». Знаменитый рабби Акива («Возлюби ближнего твоего, как самого себя») сказал, что термины эти значат именно то, что значат: «Кто-то, кто не может выдержать трудностей войны или же вида обнаженного меча». Кстати, от призыва освобождали только боязливых и малодушных; сообразно более поздним поправкам к закону, они не были обязаны приводить свидетелей в подтверждение своих заявлений. [10]Им свидетели не требовались. Согласно умеющему живописать рабби Йоханану бен Закаю, «их слабости самоочевидны. Звук захлопнувшегося ставня заставляет их идти пятнами; звук лошадиного топота покрывает их гусиной кожей; звук чужеземного языка заставляет их волосы встать дыбом; а звук лязгающих сабель заставляет их напустить в штаны».
В целом законы о призыве, приведенные во Второзаконии, были верхом сострадательности, либерализма и чуткости. К несчастью, их более нарушали, нежели соблюдали. Во всей Библии не найти ни единой войны, с которой воинов отпускали бы в соответствии со всеми разделами этого закона. Вы только вообразите ухмылки членов призывной комиссии, рассматривающей просьбу об освобождении на основании «раздела о виноградниках». Толкователи и мудрецы Израиля в свойственной им манере тщательно взвешивали каждое слово, пытаясь объяснить расхождение между теорией и практикой, и пришли к выводу, что отсрочки и освобождения допускались только в случае светской, то есть политической, войны. На священную же войну идти был обязан каждый: «жених из своего покоя и невеста из-под свадебного балдахина». И было крайне важно различать эти два типа войн. Но, как и следовало ожидать, не все мудрецы различали их одинаково. Некоторые полагали, например, что войны, которые вел Давид для расширения границ царства, можно было бы и не вести. Однако никто не усмотрел ничего дурного в первоначальном завоевании Ханаана или в войне против амаликитян, этого воплощения зла.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments