Отступник - Робин Янг Страница 32

Выйдя из дома, Роберт шагнул под дождь, поправив висящий на боку меч. Быть может, в соседних домах отыщется какая-нибудь еда, солонина или овес. Он решительно зашагал по улице, обходя пенящиеся лужи, в которых отражалось вечернее небо, и слушая, как барабанит по крышам дождь, а в ушах его все еще звучали последние слова, сказанные им Элизабет. «Я должен вернуться в свое королевство». Они вырвались у него помимо воли, но он вложил в них всю душу.

До сих пор его намерение занять трон Шотландии объяснялось почти исключительно личными мотивами. После смерти короля Александра полноправным наследником престола, по крови и по закону, стал его дед. И теперь, когда Джон Баллиол низложен, кто еще, как не он, Роберт, которому старый Брюс передал свое право, может занять его? Пламя этой уверенности, искорки которого посеяли у него в душе дед и отец, за прошедшие годы усиленно раздували его сторонники, могущественные и влиятельные люди, такие как Джеймс Стюарт. Но где-то по пути на север, в гнетущем молчании разоренных земель, в душе у него пробудилось иное чувство, которое только сейчас, в этом городе-призраке, он осознал полностью.

Ирландия, обескровленная и опустошенная захватчиками, заставила его о многом задуматься. Быть может, этот забытый Богом и людьми город станет тем будущим, которое ожидает и Тернберри с Эйром под пятой Эдуарда? Король Англии не питал любви к Шотландии и ее народу, это было ясно с самого начала. Что он там сказал, возвращаясь обратно в Англию после своего первого вторжения, оставив своих чиновников управлять королевством? «Мужчина поступает мудро, избавляясь от ненужного хлама». Не ждет ли их судьба Ирландии, если Эдуарду удастся подавить восстание и он обретет полную власть? Не случится ли так, что он лишит Шотландию ее доходов и отберет все зерно и продовольствие, чтобы затеять очередную войну в Гаскони, если его мирные переговоры с королем Филиппом окончатся неудачей или если в Уэльсе вспыхнет очередной мятеж?

Роберт настолько погрузился в свои мысли, шагая по переулку к веренице амбаров, что заметил лошадь только тогда, когда едва не налетел на нее. Он замер на месте, растерянно глядя на животное, стоявшее в нескольких ярдах от него. Это был крупный белый жеребец, конь рыцаря или человека, не стесненного в средствах. Седла на нем не было, но спину коня покрывала попона, и он был взнуздан. Поводья были привязаны к покосившемуся столбу у входа в амбар, двери которого были приоткрыты. Завидев его, конь фыркнул и ударил копытом. Загремело железо.

Роберт быстро шагнул в тень дверного проема, пальцы его сомкнулись на рукояти меча, а сердце учащенно забилось при виде человеческого присутствия после стольких дней одиночества, проведенных в глуши. Конь фыркнул вновь, и спустя несколько мгновений на пороге амбара появился человек. Это был высокий мускулистый мужчина в темной накидке. Волосы его отросли до плеч, а нижнюю часть лица скрывала густая борода. Но внимание Роберта было приковано к оружию, которое тот держал в опущенной руке. Это был боевой арбалет. Когда он обвел внимательным взглядом улицу, задержавшись на дверном проеме, сердце замерло у Роберта в груди. Спустя еще несколько секунд мужчина вернулся в амбар и скрылся из виду.

Роберт выскользнул из своего укрытия и поспешил по улице к главной площади. Он попытался убедить себя в том, что мужчина — всего лишь путешественник, пережидающий непогоду, или ирландский разбойник, отбившийся от своей шайки. Но он не походил ни на того, ни на другого. Боевой конь и арбалет? На душе у Роберта стало тревожно, но он затруднился бы сказать, в чем заключается исходящая от мужчины угроза, и потому решил на всякий случай держаться от него подальше.

Он вышел почти на самую окраину городка, туда, где дорога пересекала реку. Память подсказала ему, что здесь где-то должен быть брод, по которому он переправлялся, двигаясь на юг. Брод и людей он увидел одновременно. Два человека стояли под навесом крыши какого-то большого здания, которое могло принадлежать местному купцу. Роберт торопливо прянул за угол полуразвалившегося сарая, успев заметить красные повязки у них на рукавах.

Пока он наблюдал за ними, из дома вышел третий мужчина и передал своим товарищам бурдюк с вином. Прижавшись виском к сырому дереву, Роберт до рези в глазах всматривался в эту картину, смаргивая капли дождя. Разумеется, они должны были оказаться здесь. Каким еще образом он мог переправиться через реку, чтобы попасть в свои владения, если не через брод? Люди Ольстера намного опередили его, потому что ехали верхом, и разбили лагерь, поджидая его, уже много дней, быть может, даже недель назад. Роберт выругался. Он понятия не имел, как далеко тянется река, но не исключено, что ему придется пройти не один десяток миль, прежде чем он отыщет другую переправу. Он умел плавать, а Элизабет — нет. Он мог оставить ее здесь; люди ее отца обязательно найдут девушку. Но тогда лорд Донах лишится последнего рычага, с помощью которого можно будет освободить Кормака.

Роберт повернулся и под проливным дождем поспешил обратно к дому, в котором оставил Элизабет. Он уже подходил к нему, когда услышал крики.