Янычары в Османской империи. Государство и войны (XV - начало XVII в.) - Ирина Петросян Страница 32

Первые прямые сообщения о янычарах в составе военных сил турок-османов относятся лишь ко времени правления сына Мурада I, Баязида, которому удалось захватить верховную власть сразу же после гибели Мурада на Косовом поле. И Ашык-паша-заде, и Мехмед Нешри согласно пишут о том, что при решении вопроса о власти верхушка была настроена в пользу Баязида. Его брат Якуб, также участвовавший в Косовском сражении, был обманом заманен в шатер погибшего отца и убит. Ашык-паша-заде, избегая употребления слова «убивать», пишет: «Как только [Якуб] явился, с ним поступили так же, как с его отцом. Его доставили вместе с сыном. С ними [обоими] поступили [так, как того требовали] обстоятельства». Между тем Якуб, по-видимому, пользовался симпатиями войска сипахи. Ашык-паша-заде сообщает, что исчезновение Якуба вскоре было замечено войском, среди которого начались волнения. С рассветом Баязид, опасаясь их последствий, покинул Косово поле и поспешил в Эдирне, европейскую столицу Османского бейлика³⁴.

Ахмеди, первоначально предназначавший свой дестан Бая-зиду, предпочитает вовсе не писать об обстоятельствах восшествия на престол своего венценосного патрона.

Вопрос о переходе верховной власти к Баязиду имеет важное значение для понимания расстановки сил в верхушке Османского бейлика. Известно, что тюрки и монголы имели установленные правила передачи власти, что не означает, конечно, что они не нарушались. Власть переходила к старшему сыну, а в более ранние времена следующему по старшинству брату почившего. Старшие из представителей династии (правящего рода) занимали почетное место по правую сторону от царствующего правителя³⁵. Это правило действовало и во время пиршественного угощения, и на поле боя при построении войска. Правило это сохранялось и у османских турок и было известно Ашык-паша-заде и Нешри. Однако в османской истории следует учитывать некоторые дополнительные обстоятельства. Ядро Османского государства находилось в Азии, и за этой территорией признавалось старшинство. Правый фланг здесь означал и иерархически более высокое положение. Европейские земли, завоеванные позже, являли собой как бы зеркальную ситуацию. Они были «младшей» территорией, и старшинство на ней переходило на левую сторону, так что сын Мурада Якуб, по всей видимости, был старшим сыном Мурада — в его азиатском походе он был поставлен отцом на правый фланг войска, а в европейском, на Косовом поле, — на левый. В рассказе Ашык-паша-заде о построении войска Мурада I на Косовом поле говорится, что Баязид находился на правом фланге, а Якуб — на левом. Таким образом, хорошо знакомому с традицией читателю должно было быть ясно, кто являлся старшим сыном Мурада. Сдержанность, с которой Ашык-паша-заде пишет о гибели Якуба, а также его упоминание о волнении войска и попытка объяснить убийство «обстоятельствами» показывают, что он неодобрительно относился к братоубийственному поступку Баязида.

К тому же был убит и сын Якуба, находившийся с отцом в войске. Вместе с тем ясно, кто был популярнее и более любим войском.

Вопрос об убийстве Якуба волнует и другого османского хрониста, Мехмеда Нешри. В своем труде он считает необходимым заявить о старшинстве Баязида при описании событий на Косовом поле³⁶. Он всячески подчеркивает законность произошедшего затем братоубийства, пытаясь смягчить деяние Баязида. Он пишет, например, что вместе с Якубом был убит не его сын, а сын сербского князя Лазаря. Он также специально сообщает, описывая поход Мурада I против караманского бея Алаэддина, что участвовавший в этом походе Баязид является старшим сыном османского правителя, а Якуб, также принимавший участие в этой военной экспедиции, — младшим³⁷.

Переход власти к Баязиду вызвал серьезные столкновения с главами других тюркских бейликов, присягавших на верность его отцу — Мураду³⁸. В течение нескольких лет после своего воцарения Баязид был вынужден вести военную борьбу в Малой Азии для установления своего политического верховенства среди тюркских владетелей. В 1390 г. он подчинил своей власти Айдынский бейлик³⁹. Затем он овладел византийской Филадельфией (тур. Алашехир), сравнительно долго сохранявшей свою независимость благодаря дружественным связям с главами Айдынского бейлика. При захвате Филадельфии зимой 1389/90 г. в войске Баязида находились сам византийский император Иоанн V Палеолог и его сын Мануил, будущий император Мануил II Палеолог. Сюда же, в ставку турецкого султана, прибыл Иса-бей, правитель политически и экономически сильного Айдынского бейлика, вскоре признавший себя вассалом Баязида и отдавший ему в жены свою дочь Хафсе-хатун⁴⁰.

Византийский император призвал жителей осажденной Филадельфии сдаться, на что они ответили отказом⁴¹. Было ясно, что город придется брать штурмом. Баязид, который по пути в Филадельфию строго следил за тем, чтобы его войско не занималось грабежом местного населения, решил «компенсировать» упущенную «выгоду» своих воинов и объявил ягма, т. е. дал разрешение на разграбление города в случае его захвата. Подобные объявления всегда вдохновляли турок, способствуя успеху военной операции. Узнав о предстоящем грабеже, жители Филадельфии предпочли сдаться на договорных условиях⁴². Этот поход Баязида сыграл немалую роль в признании Айдынским беем османского сюзеренитета. В Айдынском бейлике начала читаться хутба с именем Баязида, чеканиться его монета, а документы на владение тимарами свидетельствовали о службе местных сипахи новому правителю. Таким образом, сипахи Айдына становились вассалами Баязида и были обязаны нести военную службу в его войске.

Точно так же подпала под власть Баязида территория Саруханского бейлика. Османский бей объединил его в территориально-административном отношении в единое целое с бейли-ком Караси, давно перешедшим под власть османов. Во главе нового территориального образования встал сын Баязида Эрто-грул⁴³.

Очень скоро новые османские завоевания были признаны венецианцами, которые вели активную торговлю, в частности, с Айдынским бейликом. В датированном 6 марта 1390 г. венецианском послании на имя Баязида выражена просьба признать им ранее заключенные договоры Венеции с бейликами Айдын и Ментеше⁴⁴.

Внешнеполитические события в регионе во многом благоприятствовали усилению влияния Османского бейлика, значительно расширившегося территориально. Участие самого византийского императора Иоанна V Палеолога и его сына Мануила в военном походе турок против Филадельфии, потрясшее воображение греков, дорого обошлось византийскому государству. Оно оказалось ввергнуто в новые политические потрясения. Во время отсутствия в Константинополе Иоанна V власть попытался узурпировать его племянник, сын Андроника. После смерти императора Иоанна в 1391 г. Мануилу пришлось в течение нескольких месяцев отвоевывать у Андроника императорскую власть. Все это крайне ослабляло Византию, которая теряла остатки своей независимости. Уже Иоанн V был вынужден отдать своего сына Мануила в качестве почетного заложника Баязиду, что явилось символом признания византийским императором своей зависимости от османского правителя. Слабые попытки византийского императора хоть как-то обезопасить государство от дальнейшей турецкой экспансии немедленно пресекались Баязидом. Когда византийский император начал укрепление городских стен Константинополя, Баязид пригрозил ослепить его сына Мануила, находившегося при его дворе. Иоанну пришлось срыть возводимые укрепления и прекратить работы. В это время в Константинополе имелась уже немногочисленная турецкая колония. Судить об этом можно по тому, что по вступлении в 1391 г. на престол Мануила Баязид потребовал, чтобы он допустил в город мусульманского кадия для разбирательства тяжб между константинопольскими мусульманами, а также между мусульманами и христианами⁴⁵.