Вкратце жизнь - Евгений Бунимович Страница 31
Вкратце жизнь - Евгений Бунимович читать онлайн бесплатно
«Владимир Федорович вернулся во Вторую школу в нулевых, спустя тридцать лет после ее разгрома».
«Учился я легко и охотно, но не этим были заполнены мои мысли, чувства и дни», 1968 год.
“Якобсон не врал – Наташа действительно была самой красивой девочкой в школе”, 1968 год.
“Мы тренировались все перемены подряд и даже после уроков. Если бы кто посторонний зашел в это время в кабинет, его представления о школе для одаренных физматов сильно бы пошатнулись”.
Вверху: “Естественные желания юных организмов поесть и пообщаться удачно совмещались и в наших коллективных завтраках”.
Лена Захарьина уже во Второй школе, 1968 год.
“В классе мы неожиданно снова пересеклись с Сашкой… Правда, пересеклись ненадолго. Вскоре его выгнали из школы. С треском”.
“Кате я посвятил просто ворох всяческой рифмованной ахинеи”.
“Снимков у нас такое множество благодаря Сергею Шугарову, который щелкал беспрерывно и раздавал фотографии пачками”.
В объятиях соцреализма. На случайной ж/д станции по дороге из Риги, 1969 год.
Северный поход, 1969 год.
“Видно, нам и впрямь было хорошо. Фотографии потускнели, детали стерлись, но это видно”.
С Игорем, Ленкой и Региной.
“В школьном кинотеатре крутили опальные фильмы, которые Мишка Райгородский пусть сам расскажет, где добывал”. Мишка – слева.
Марина Мдивани и Серега Попов.
“Неразлейвода дружбой наше совместное раздолбайство, пожалуй, не назовешь. Точнее тут будет слово «дружество»”. Наша выпускная фотография, май 1970 года.
Последний звонок. Наташа впервые надела белый школьный фартук. Сегодня бы это назвали перформансом. Справа от нее – Римма.
С Яном, Феликсом и тем самым мобилем “Идеал есть гармония”.
Наутро после выпуска, июнь 1970 года.
“Повесить такое у входа в советскую все-таки школу да еще под вывеской «Лучшие выпускники» администрация, чуть ни в еженедельном режиме принимавшая идеологические комиссии, не решилась”, 1970 год.
Фрагменты одного интервью
Вопрос. О детстве вы рассказали в “Приквеле”, о школе, где учились, об уникальных учителях и непривычных, свободных, равноправных отношениях с учителями – в “Девятом классе”…
Ответ. Да, настолько удивительных, что, когда выходила книжка, сначала на ней хотели поставить “16+”. Я говорю: “Да что вы? Какие “16+”? Когда я школу заканчивал, мне было пятнадцать!”
В. Вот стойте, я к другому веду. Хочу спросить вас про стихи, про тексты, про писание, вы вот только рассказали в книге о школе про то, как бесконечно тогда влюблялись и написали в связи с этим “ворох рифмованной ахинеи”.
О. Ну да, “рифмованная ахинея” – это и есть про тексты. Стихи начались во Второй школе. И это были, конечно, подражания. Правда – кому надо подражания. Я тогда читал взахлеб самиздат, тамиздат, всё, что только можно и нельзя. Просто тонул во всем этом.
Надо сказать, что немало писателей вышло из нашей математической школы за несколько лет ее существования. Коля Байтов, Шаров, Климонтович, Юра Ефремов, это еще не все. Так что сочинительством было не удивить. Поразило меня тогда другое: когда на одном из школьных вечеров, где перед танцами и прочим тоже читали стихи, вышел мой одноклассник Саша и стал читать стихи. И не Пастернака-Мандельштама какого-нибудь, а свои. То есть я тоже кому-то читал, кому-то показывал, но вот так – выйти к доске и прочитать свои стихи…
В общем, стихи я начал писать довольно поздно. К десятому выпускному классу, когда пора со всей этой ерундой уже завязывать и заниматься чем-то серьезным. Например, математикой.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments