Друзья и враги за Кавказским хребтом - Алексей Чичкин Страница 31

Число нарушений турецкой стороной советской зоны в Черном морс в апреле—мае 1942-го выросло более чем вдвое в сравнении с январем—мартом того же года. А в период завершающих боев на Керченском плацдарме — во второй половине мая — число таких нарушений значительно возросло. Причем в первую очередь — к югу, юго-востоку от Крыма и невдалеке от военно-морских баз в Пота, Сухуми и Батуми. Естественно, эта ситуация негативно сказалась и на обороноспособности Севастополя, и на его поддержке с Большой земли.

Активно работала против СССР турецкая разведка, снабжая ценными сведениями Третий рейх и совершая диверсии на Кавказе и в Средней Азии. Бывший сотрудник британской военно-морской разведки Д. Маклахлан отмечал: «Одним из лучших источников разведывательной информации о России в то время была Турция» (см.: «Истоки». М., 17.11.2010 г.).

Германское посольство имело все основания в конце мая 1942 года сообщить в Берлин, что «…возросшие опасения Кремля по поводу турецкого вторжения сыграли свою роль в том, что Москва отказалась от попыток спасти свою восточно-крымскую армию и провести новые десанты на юге и юго-востоке Крыма».

Именно турецкие действия в апреле—мае не позволили направить подкрепления в Восточный Крым из портов Туапсе, Сухуми, Поти и Батуми. Вдобавок пришлось усилить патрулирование закавказского, то есть примыкающего к Турции, сектора черноморской акватории СССР. Такая линия поведения Анкары была составной частью ее внешней политики. Турция не только потворствовала фашистской агрессии против нашей страны, но и прежде всего добивалась дестабилизации всего Кавказа, чтобы в последующем поделить его с Германией.

Однако успешные операции советских войск летом — осенью 1942 г. вблизи Дзауджикау (в 50—80-х гг. — Орджоникидзе), Махачкалы, Грозного, Туапсе и Сочи не позволили немцам прорваться к Каспию и в Закавказье. Вследствие чего Турция вынуждена была воздержаться от нападения на СССР.

Тем не менее власти Турции активно стимулировали великодержавно-пантюркистские настроения, более того, открыто насаждали русофобию и даже — расизм. С осени 1941-го они разрешили деятельность различных пантюркистских организаций (наиболее крупные — «Бозкурт» и «Чинаралтыу»), открыто призывавших к войне с СССР. Протесты советской стороны игнорировались.

В конце августа 1942 года министр иностранных дел Назым Менемннджоглу заявил германскому послу в Анкаре (бывшему канцлеру Германии) фон Папену:

«Турция, как прежде, так и теперь, самым решительным образом заинтересована в возможно более полном поражении России». А турецкий премьер Шюкрю Сараджоглу тому же послу говорил куда более откровенно: «Как турок, я страстно желаю уничтожения России. Это явится подвигом фюрера, равный которому может быть совершен раз в столетие. Оно является также извечной мечтой турецкого народа. Русская проблема может быть решена Германией, но только если будет уничтожена по меньшей мере половина всех живущих в России русских» (см., например: Действия Турции против СССР в годы Великой Отечественной войны, НКИД—НКГБ СССР (ДСП), 1946 г.; «Истоки». М, 17.11.2010 г.).

По данным российского историка Анны Цуркан, еще перед Второй мировой войной нацистская Германия и Турция развернули активную подрывную работу на Северном Кавказе и в Закавказье. А весной 1942 года при пособничестве Берлина и Анкары из эмигрантов и попавших в плен представителей пародов Северного Кавказа был создан так называемый Комитет Чечено-Горской национал-социалистической партии.

Согласно тому же источнику, в этом регионе в 1942—1944 гг. действовал германско-кавказский диверсионный батальон «Бергман», с которым тесно сотрудничала и черкесско-чеченская диаспора Турции.

Кроме того, вопреки протестам со стороны СССР турки в нарушение нейтрального статуса Проливов позволяли проходить в Германию и Италию танкерам с румынской нефтью. Захват немцами Крыма и их продвижение на Кавказе пробудили реваншистские мечты в турецких правящих кругах. К границе с СССР выдвинулось до 45 турецких дивизий.

Германия, в свою очередь, усиленно подталкивала Турцию к вступлению в войну, обещая ей Крым, Аджарию, Азербайджан. Северный Кавказ, добавим, планировалось объявить «Горско-Чеченской федерацией» или «конфедерацией» под совместным протекторатом Германии и Турции. Что касается Крыма, то все крупные его порты намечалось разделить между Германией и Италией, «остальное» отдавалось под протекторат Турции.

В мемуарах «Битва за Кавказ» А.А. Гречко, министра обороны СССР в 1967—1976 гг., сказано: «Летом 1942 г. турецкий Генеральный пггаб считал вступление Турции в войну с СССР почти неизбежным».

Действительно, наряду с военными приготовлениями Турции у границ СССР во многих турецких СМИ с осени 1941-го публиковались географические карты будущего государства, так называемой Великой Турции. С комментариями, что «граница Турции проходит далеко за горами Кавказа и за Каспийским морем» и «Волга — это река, в которой веками наши предки поили своих коней».

Подобные измышления печатались из номера в номер. Более того, по данным советского посольства в Турции, в газетных киосках только Стамбула в 1942 году продавалось свыше 40 откровенно профашистских газет и журналов. Причем почти все турецкие газеты (113) и журналы (227) одобряли фашистскую агрессию против СССР и вели целенаправленную антисоветскую пропаганду.

Явно враждебным является и тот факт, что по приглашению командования вермахта в конце сентября — начале октября 1941 года на Восточном фронте побывала делегация сухопутных и бронетанковых войск Турции во главе с начальником национальной Военной академии генералом Али Фаудом Эрденом. По некоторым сведениям, она вручила многочисленные подарки германским частям, в том числе и продовольственные. После возвращения делегации в Анкару многие турецкие СМИ, ссылаясь на Эрдена и других участников поездки, сообщили, что «дни Советского Союза сочтены». Они призвали к «скорейшему оказанию военной помощи Германии и ее союзникам».

Антисоветская политика Турции зашла так далеко, что турецкий Генштаб уже к весне 1942-го подготовил план вторжения в СССР через Иран в направлении на Баку. А в начале октября 1942 года — в разгар битвы под Сталинградом — Турция официально согласилась поставлять военной промышленности Германии крайне дефицитный стратегический материал — хром и его сплавы. Эти поставки продолжались вплоть до конца ноября 1944 года.

Берлин отвечал адекватно. Весной 1943 году Третий рейх, к примеру, предоставил Турции кредит в 100 млн. рейхсмарок на приобретение германских военных материалов. В том же году был заключен торговый договор на 62 млн. турецких лир. Турция продолжала поставлять Германии большое количество остродефицитных хрома, меди, свинца, хлопка, мясопродуктов, шерсти, кукурузы, табака, другого сырья. В июне 1943 года по приглашению вермахта турецкая военная миссия опять побывала на Восточном фронте, вблизи Курской дуги. Правда, на сей раз без подарков. То была последняя поездка турецких военных на Восточный фронт (см.: «Истоки». М, 17.11.2010 г.).

Полковник Николай Ляхтеров, в те годы резидент советской разведки в Турции, 19 января 1942 г. докладывал в Москву: «…По данным турецкого источника “Замея”, немцы в Анкаре через завербованных выходцев из Кавказа передали в г. Каре (приграничный с Грузией и Арменией. — Примеч. авт.) большую партию взрывчатых веществ. Цель — организация диверсионных актов на пути транспортировки военных грузов союзников через Иран в СССР». В январе—феврале 1942-го он сообщал в Центр, что «германская военная разведка беспрепятственно проводит в Лнкарс и других турецких городах активные антисоветские мероприятия, направленные на подрыв авторитета СССР и дальнейшее обострение советско-турецких отношений». Ляхтеров неоднократно сообщал о деталях и изменениях в планах турецкого вторжения в СССР и Иран (см., например: Исследовательский портал — Южный следопыт).