Романовы. Творцы Великой Смуты - Николай Коняев Страница 31
Романовы. Творцы Великой Смуты - Николай Коняев читать онлайн бесплатно
В сражениях под Торжком и Тверью Скопин-Щуйский разгромил тушинцев, освободил Александровскую слободу и снял осаду с Троице-Сергиевой лавры.
В первых числах марта 1610 года была снята осада и с Москвы.
12 марта Москва торжественно встречала своего 24-летнего освободителя.Среди тушинцев началась паника…
Еврей Богданко бежал. Бежала и Марина Мнишек.
Михаил Ружинский поджег стан и двинулся к Иосифо-Волоколамскому монастырю.
Вместе с ним пытался уйти к новым господам и тушинский патриарх, но по дороге поляки столкнулись с отрядом Григория Волуева, и в результате Филарет Никитич оказался пленен…
Плененного изменника привезли в Москву, но опасаться здесь ему было некого. Те же бояре, что и в Тушине, держали верх в Москве, и никто не попрекнул Филарета совершенным воровством.
Никаких свидетельств, что Филарет снял с себя патриарший сан, купленный у еврея Богданко, нет. Сведений о церковном покаянии, принесенном Филаретом за тушинское «воровство», тоже нет.
Недосуг было каяться.
Когда приехал Филарет в Москву, златоглавая чествовала своего освободителя – Михаила Васильевича Скопина-Шуйского…Великим и светлым было народное торжество в Москве.
Велика и черна была зависть в боярских сердцах к удачливому и отважному полководцу.
23 апреля он занемог «кровотечением из носа» и через две недели, на день памяти великомученика Георгия, умер.
Считается, что чашу с отравой юному герою подала жена
Дмитрия, дочь знаменитого Мал юты, и случилось это на пиру у князя Дмитрия Шуйского, брата царя.
В принципе эта история может служить примером блистательнейшего черного пиара.
Необъяснимо, почему окруженные со всех сторон лютыми врагами Шуйские начинают разборку в собственной семье? Почему Дмитрию Шуйскому потребовалось уничтожать Скопина-Шуйского именно сейчас, когда не миновала еще опасность?
Что двигало ими, зависть?
Непроходимая глупость?
Но создатели компромата на Шуйских и не ищут ответов на эти вопросы. Самое замечательное изобретение тут – дочь Мал юты Скуратова. Назови другую московскую боярыню, и возникли бы сомнения, как это, на глазах у всех – совершались ритуальные крестильные действия – сумела кума приготовить «питье лютое, питье смертное» для кума?
Но если кума – дочь кровавого Малюты, вопросов не возникает. Дочь Малюты может все, она априори готова к совершению любого преступления и способна совершить его…
Н.М. Карамзин говорит, что «болезнь» приключилась с юным героем на пиру у князя Дмитрия Шуйского, брата царя.
Поскольку он сам приводит в примечаниях цитату из «Рукописи Филарета», где говорится, что освободитель Москвы разболелся «на крестинном пиру, у князя Ивана Михайловича Воротынского, егда крести сына своего князя Алексея [27] , и та ко едва дойде до монастырню пазуху, потом пустися руда из носа и из рта, и пребысть похищение смертное», на первый взгляд не очень-то понятно, из какого источника почерпнуты сведения о пире Дмитрия Шуйского…
Схожую с карамзинской версию мы находим в памятнике XVII века, «Писании о преставлении и погребении князя Скопина-Шуйского», но и там, как и в «Рукописи Филарета», говорится, что отравление произошло на крестильном пиру у Воротынского.
Неувязка получается…
И так-то непросто было куме приготовить отраву, а как сделать это, находясь в чужом дому? Очевидно, эта несуразность и смутила Н.М. Карамзина и заставила его перенести пир в дом самой кумы, в хоромы князя Дмитрия Ивановича Шуйского…
Но если дочь Мал юты Скуратова едва ли могла совершить подобное злодеяние на крестильном пиру в чужом доме, а с этим согласны и «Рукописи Филарета», и «Писание о преставлении и погребении князя Скопина-Шуйского», то кто же тогда совершил его у князя Ивана Михайловича Воротынского?
Боярин Иван Михайлович Воротынский – старый знакомец тушинского патриарха Филарета Никитича. С Воротынским ездил Филарет Никитич в Углич за мощами царевича Дмитрия… У Воротынских был он накануне скорбных для России крестин…
Мы далеки от мысли обвинять Филарета Никитича в организации отравления освободителя Москвы, но так получается, что там, где оказывается тушинский патриарх, тотчас начинают множиться измены, предательства, убийства самых выдающихся русских героев…
И никуда нам не уйти от той простой и непреложной истины, что сквозь этих богатырей и прорубалась дорога Романовых к трону…«Михаил выпил чашу… и был принесен в дом, исходя крови ю, безпрестанно льющеюся из носа; успел только исполнить долг Христианина и предал свою душу Богу, вместе с судьбою Отечества!… Москва в ужасе оцепенела».
Умирал князь Михаил Скопин-Шуйский две недели…
Незадолго до его кончины пришел инок из Борисоглебского монастыря под Ростовом.
– Вороти крест, княже… – передал он просьбу затворника Иринарха. – Другому этот крест потребен будет.
Князь Михаил вернул поклонный крест и просил отвезти отшельнику Иринарху даров от него…
Считается, что этим крестом преподобный Иринарх и благословил князя Дмитрия Пожарского, когда нижегородское ополчение шло к Москве в 1612 году…
6Польские источники называют Филарета одним из главных предателей Московского государства в руки Сигизмунда…
Это действительно так.
24 июля гетман Станислав Жолкевский разгромил войска Шуйского при Клушино и подошел к Москве.
С другой стороны к городу подступили войска Лжедмитрия.
Совещание русских изменников, выступающих на стороне поляков, и русских сподвижников еврея Богданко, с двух сторон осаждавших Москву, в осажденной Москве и проходило.
Тушинский патриарх Филарет Романов, Василий Голицын и продолжающий служить Тушинскому вору боярин Дмитрий Трубецкой сговорились, что москвичи «ссадят» несчастливого царя Василия, а тушинцы зарежут еврея Богданко и после этого можно будет избрать нового царя.
К заговору был привлечен Захар Ляпунов.
17 июля он поднял мятеж…Дворяне и дети боярские заполнили Кремль.
– Да сведен будет с царства Василий! – кричали они.
Патриарх Гермоген пытался остановить смутьянов, но мятежники заглушали слова святителя своими криками.
Царя Василия Шуйского вывели из дворца и насильно постригли в монахи. Иноческие обеты за него давал князь Тюфякин.
Со скорбью взирал на это безумие святой Гермоген.
– Ты говорил обеты иноческие! – сказал он Тюфякину. – Тебя и признаю монахом, а не царя Василия!
Потом добавил:
– Аще Владыка мой Христос на престоле владычества моего укрепит мя, совлеку царя Василия от риз и освобожу его!
Мятежники увезли превращенного в инока Варлаама царя Василия Шуйского в Чудов монастырь и заточили там.Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments