История астрономии. Великие открытия с древности до средневековья - Джон Дрейер Страница 31

В то время как Платон и Аристотель, как мы узнали, так и не отказались от идеи ежедневного вращения небес с востока на запад, их современник Гераклит Понтийский ясно и четко учил тому, что именно Земля совершает оборот вокруг своей оси с запада на восток за двадцать четыре часа.

Мы очень мало знаем о жизни этого философа. По-видимому, он жил в течение большей части IV века до н. э., поскольку описал разрушение ахейского города Гелики в результате землетрясения (373 г. до н. э.) как произошедшее при его жизни (Страбон, VIII, с. 384—385) и еще был жив после основания Александрии (Плутарх, «Александр», XXVI). Он родился в Гераклее на берегу Понта, но переселился в Афины, где стал учеником платоника Спевсиппа, а потом, возможно, и самого Платона ^[100], но в то же время он, как говорят, посещал пифагорейские школы. И наконец, он, видимо, слушал лекции Аристотеля. Как философ Гераклит развил некоторые взгляды Платона о Космосе, поскольку называл мир богом и божественным разумом и приписывал божественный характер планетам (Цицерон, «О природе богов», I, 13), но, с другой стороны, мы также читаем, что он представлял Космос бесконечным и что вместе с пифагорейцами считал каждую планету миром с подобным Земле телом и атмосферой (Placita, II, 13) ^[101]. Он любил рассказывать «детские сказки» (по словам Цицерона) и украшал свои книги чудесными историями. Диоген Лаэртский приводит список его сочинений, в которых, по всей видимости, трактовались самые разнообразные вопросы; одно из них называется «О небесном» (Περὶ τῶν ἐν οὐρανῷ), хотя, возможно, рассматривает вовсе не астрономические вопросы, так как следом упоминается книга «О подземном», о которой Диоген говорит, что она написана в трагедийном духе. К несчастью, все труды Гераклита утрачены, поэтому все наши знания об астрономических воззрениях Гераклита мы получили из упоминаний у более поздних авторов, однако они достаточно подробны, чтобы внушить полную уверенность в том, что он действительно придерживался некоторых более продвинутых взглядов, чем его современники. Мы не имеем возможности узнать, были ли эти взгляды опубликованы, прежде чем Аристотель написал свой труд о небе, но отсутствие каких-либо ссылок там на сочинения Гераклита, видимо, свидетельствует о том, что они были неизвестны Аристотелю во время написания его книги. Весьма прискорбно, что взгляды Гераклита не входят в число тех, которые рассматривает Аристотель, так как в некоторых случаях мы не можем уверенно сказать, что последующие комментаторы, интерпретируя доктрину Гераклита, не находились под излишним влиянием знаний, накопленных астрономами через многие годы после его эпохи. Но это никоим образом не подрывает доверия к главному учению, которым известен Гераклит.

Слова Диогена о том, что Гераклит посещал пифагорейские школы, представляют для нас особую важность, так как весьма вероятно, что именно влияние пифагорейцев (оно также чувствуется в его идеях об атомах, которые он называет массами или частицами, буког) убедило его в истинности простейшего объяснения ежесуточного движения звезд, которое предложили Гикет и Экфант. Мы уже видели его имя в паре с именем Экфанта, но у Симпликия последний не упоминается. Впервые Симпликий ссылается на Гераклита, анализируя главу, в которой Аристотель рассматривает движение звездного свода (комментарий к «О небе», II, с. 444– 445). Сначала Аристотель замечает, что исходя из неподвижного положения Земли можно считать, что и звездная сфера (апланес), и планеты тоже покоятся в неподвижности, либо находятся в движении, либо одно из них покоится, а другое движется. И эти случаи он рассматривает (по словам Симпликия), «поскольку были некоторые, в их числе Гераклит Понтийский и Аристарх ^[102], кто думал, что можно спасти явления (то есть объяснить наблюдаемые факты), если небеса и звезды считать находящимися в покое, тогда как Земля движется вокруг полюсов экватора (τοῦ ἰσημερινοῦ) с запада, делая один оборот примерно за день; но «примерно» добавлено по причине [суточного] движения Солнца величиной в одну часть (градус ^[103]); так что если Земля не движется, как позднее показал он (Аристотель), то гипотеза о том, что и небеса, и звезды находятся в покое, никак не может спасти явления». и снова, анализируя мнение Аристотеля о том, что мог иметь в виду Платон в спорном отрывке о Земле и ее оси, Симпликий заканчивает дискуссию тем замечанием, что Аристотель в этой главе рассматривает все разнообразные теории о положении и форме Земли; «но Гераклит Понтийский, предполагая, что Земля находится в середине и движется по кругу, а небеса покоятся, считает явления объясненными» (с. 519). Еще раз Симпликий, защищая и комментируя слова Аристотеля о том, что наблюдаемые явления согласуются лишь с положением Земли в центре мира, упоминает теории о ее поступательном движении, а также ссылается на учение Гераклита о том, что Земля «поворачивается вокруг своего центра, в то время как небесные тела пребывают в состоянии покоя» (с. 541).

Все это находится в прекрасном соответствии с утверждением Аэция, которое мы уже цитировали, о том, что Гераклит Понтийский и пифагореец Экфант «тоже заставляют Землю двигаться, но не поступательно, а вращаясь подобно колесу на оси, с запада на восток вокруг ее собственного центра» (Placita, III, 13). Прокл также противопоставляет Гераклита Платону, утверждавшему, что Земля находится в состоянии покоя, и говорит, что «Гераклит Понтийский, не быв учеником Платона, придерживался учения, что Земля движется по кругу» (комментарий к «Тимею», с. 281 е). Учение о вращении Земли, конечно, не преподавали в Академии, но Гераклит вполне был состоянии узнать его самостоятельно, поскольку в том, что касается движения планет, он намного опередил Платона. Халкидий в своем комментарии к «Тимею» (СХ—CXII) ^[104] говорит, что Гераклит заставляет Венеру двигаться вокруг Солнца, а не вокруг Земли, так что по временам она ближе к нам, а по временам дальше, чем Солнце. Мы уже видели, что среди философов существовали значительные разногласия относительно того, ближе или дальше Солнца находятся Меркурий и Венера, и нельзя не удивляться, что это обстоятельство вместе с тем, что обе планеты никогда не наблюдаются на большой удаленности от Солнца, не стало достаточным указанием на истинный характер их орбит. Халкидий, возможно, идет дальше Гераклита, когда говорит, что Солнце само движется по маленькому кругу или эпициклу, концентрическому с более обширной орбитой Венеры, хотя весьма вероятно, что Гераклит, как и Каллипп, знал об изменении скорости Солнца в течение года, и ниже мы рассмотрим другой отрывок, который как будто говорит о том, что он обладал этим знанием. Мартин предполагает, что Халкидий мог переписать это предложение о солнечном эпицикле у Теона или из утерянного комментария к «Государству» Платона за авторством Адраста, у каковых авторов он заимствовал все астрономические части своего трактата; более того, он копирует и их ошибки, например когда указывает максимальную элонгацию Венеры от Солнца 50° или когда приписывает Платону знакомство с теорией эпициклов. Халкидий не упоминает Меркурий в связи с Гераклитом, но он уже описал движения обеих внутренних планет и, очевидно, не разделяет их. В «Астрономии» Теона есть глава, посвященная этому вопросу. Теон (или, скорее, Адраст) сначала выдвигает предположение, что Солнце, Меркурий и Венера движутся каждый по своей сфере (или эпициклу), центры которых движутся с одинаковой скоростью по отдельным сферам (деферентам) вокруг Земли, причем у Солнца она наименьшая ^[105], «но возможно также, что все три светила имеют одну общую полую сферу (или деферент) и что три сплошные сферы (или эпицикла) имеют в ней общий центр, из которых меньше всех сплошная сфера Солнца, вокруг нее идет сфера Стилбона (Меркурия), и их обеих охватывает, занимая всю глубину полой общей сферы, сфера Фосфора (Венеры)». Далее Теон описывает преимущества подобного расположения, которое единственное позволяет Меркурию отходить от Солнца самое большее на 20°, а Венере – на 50°. Теон не упоминает Гераклита в связи с этой теорией, и такая система, безусловно, впервые была высказана каким-то александрийским астрономом и, вероятно, не имеет никакого отношения к Гераклиту.