Военное искусство Александра Великого - Джон Фредерик Чарльз Фуллер Страница 31

Покончив с делами в Вавилоне, Александр двинулся двадцатидневным маршем на Сузы, которые сдал ему персидский сатрап Абулит. В тамошней казне он обнаружил не менее 50 тыс. талантов, а среди царских вещей – статуи Гармодия и Аристогена ^[96], которые Ксеркс привез с собой из Греции; он отослал их обратно в Афины как знак расположения, вместе с 3 тыс. талантов Антипатру. Другим не менее важным «трофеем», значение которого выявилось гораздо позже, была царская Академия в Сузах, где воспитывались и обучались сыновья знатных персов, которые готовились поступить на службу царю. Александр получил в свои руки мощное орудие для воздействия на отцов этих мальчиков, и к концу похода у него появилась возможность укомплектовать армию персидскими офицерами в дополнение к своим собственным, в то время как его противник лишился главного резерва для пополнения командного состава.

В Сузах к нему пришло несколько тысяч подкрепления из Македонии; всадников он включил в конницу гетайров и сделал ее более подвижной, разделив каждый из полков (ил) на два эскадрона (лоха) по 100 человек или более, и каждым таким подразделением командовал лохаг. Он оставил Абулита сатрапом, назначив гарнизонного командира из македонцев, а затем двинулся на Персеполь и Пасаргады, расположенные поблизости друг от друга.

По пути он вторгся в земли уксиев и покорил эти дикие племена (см. гл. 8), обязав их платить дань лошадьми, скотом и овцами, чего они не делали даже для персидского царя.

После этого Александр послал Пармениона с обозом, фессалийской конницей и тяжеловооруженными воинами вперед по дороге на Шираз, а сам с гетайрами и легковооруженной пехотой предпринял форсированный марш через горы, чтобы захватить перевал, известный под названием Персидские Ворота, который удерживал персидский сатрап Ариобарзан с 40 тыс. пехоты и 700 всадниками. Первая его попытка не удалась, однако вторая, когда он искусно развернул войско и ударил по вражескому фронту, увенчалась успехом; после этого Александр продвигался с такой стремительностью, что прибыл в Персеполь, прежде чем защитники успели спрятать городскую казну. Здесь он обнаружил неимоверную сумму в 120 тыс. талантов, и еще 6 тыс. – в Пасаргадах, старой столице, основанной Киром.

В Персеполе имел место знаменитый эпизод с поджогом дворца Ксеркса. История, рассказанная Диодором и Курцием, со ссылкой на Клитарха, о том, как Александр вместе со своими спутниками после очередной пирушки по наущению знаменитой гетеры Фаиды подожгли дворец, – вымышлена. Известно, что этот поджог был продуманным действием со стороны Александра, которому противился Парменион. Целью его было объявить всей Греции, что война отмщения за поруганные отеческие святыни – выиграна. Можно сомневаться в мудрости такого поступка, поскольку это могло подтолкнуть старых македонских воинов к мысли о завершении войны и похода, чего Александр хотел меньше всего.

Развалины Персеполя все еще являют собой впечатляющее зрелище; и во времена Омара Xайяма, как и теперь, они назывались Троном Ямшида, и поэт верил, что под ними погребена и усыпальница Кира. Им поэт посвятил 17 – й катрен Рубай. Могила Кира находилась и до сих пор находится в Пасаргадах (описание ее см.: Страбон. XV).

Александр зимовал в Персеполе и тогда же узнал о том, что вскоре после сражения при Арбелах Антипатр в Греции разбил и убил в жестокой долгой схватке близ Мегалополя спартанского царя Агиса. Город в Аркадии, основанный Эпаминодом, все еще носит это название. Таким образом была устранена последняя угроза у Александра в тылу; Спарта наконец вынуждена была вступить в Коринфский союз.

После поражения при Арбелах Дарий в сопровождении сатрапа Бактрии Бесса и других сатрапов с их греческими наемниками устроил свою штаб-квартиру в Экбатанах (Хамадан), откуда он выслал обоз к Каспийским Воротам, теперь известным как перевалы Сиалек и Садар. Когда в середине лета Александр узнал о местонахождении Дария, он немедленно отправился в Мидию. В трех днях пути от Экбатан его встретил сын Артаксеркса III Бистан и сообщил, что Дарий с 3 тыс. всадников, 6 тыс. пехотинцев и 7 тыс. талантов покинул Экбатаны пять дней назад. Намерением Дария было отойти через Парфию и Гирканию в Бактрию, опустошая земли на своем пути, чтобы предотвратить возможное преследование.

Поскольку союзная война была закончена, Александр расплатился в Экбатанах с фессалийскими и греческими союзниками и отправил их назад в Грецию с даром в 2 тыс. талантов. С этого времени он стал активно использовать наемников, но не в качестве ударной силы, но для того, чтобы укомплектовывать гарнизоны в персидских провинциях, которые он завоевывал. Это была мудрая политика, поскольку большинство наемников были люди или бездомные, или изгнанники. Он также распорядился, чтобы все богатство, которое он захватил в Сузах, Персеполе и Пасаргадах, всего около 180 тыс. талантов, было переправлено в Экбатаны и хранилось там в крепости. Это несметное богатство он доверил Гарпалу, своему имперскому казначею, с приказанием начать чеканку монеты в царских минах и в золотых статирах и серебряных тетрадрахмах. Охрану имперской казны он поручил Пармениону, который также был назначен ответственным за коммуникации к востоку от Экбатан. Для этой цели Александр предоставил в его распоряжение мощный отряд фракийских наемников.

После этого он отправился на поиски Дария и через одиннадцать дней прибыл в Раги (в пяти милях юго-восточнее Техрана), расположенные, как пишет Арриан, в одном дне пути от Каспийских Ворот, если нестись так, как Александр, – а фактически в 44 милях к западу.

В Рагах Александр узнал от дезертиров, что Дарий прошел через перевал; это означало, что он не сумеет настичь его по крайней мере несколько дней, поэтому перед тем, как возобновить преследование, он решил дать пятидневную передышку своему измученному войску и лошадям. Затем он двинулся к Воротам, расположился там лагерем и на следующий день, пройдя ущелье, разбил лагерь на другой стороне, вероятно, в Арадане, откуда он выслал фуражиров для пополнения запасов, поскольку местные жители сообщили, что страна, раскинувшаяся впереди, – безводная пустыня. Там ему сдался бежавший от Дария знатный вавилонянин Багистан, который сообщил, что Бесс низложил Дария и держит его в плену. Александр даже не стал дожидаться посланных накануне фуражиров, но во главе отряда лучников устремился вперед с двухдневным запасом продовольствия. Они шли всю ночь до полудня следующего дня, потом отдыхали до вечера, затем вновь двигались вперед, пока не достигли селения, откуда бежал Багистан. Там Александр узнал, что командование принял на себя Бесс.

Несмотря на то что люди и лошади устали, он продолжил преследование. Отряд вновь выступил в путь ночью и к полудню следующего дня прибыл в селение, где за день до этого находился Бесс. Здесь Александру показали короткий путь через пустыню, воспользовавшись которым он мог опередить Бесса; однако, поскольку его пехота уже не могла идти дальше, он спешил 500 своих всадников и посадил пехотинцев на коней. К вечеру он двинулся дальше и, как говорит Арриан, «несся рысью». После того ночного марша в 47 миль «он неожиданно перед наступлением сумерек наткнулся на преследуемых», бредущих в беспорядке и безоружных. Их оружие, вероятно, находилось в повозках, так было принято. Бесс заколол Дария, а сам сумел скрыться с 600 всадниками, и, когда Александр приблизился, он обнаружил, что его соперник мертв. Он отослал его тело в Персеполь, чтобы устроить ему царские похороны, а «его дети получили от Александра царское воспитание и образование, как если бы их отец все еще находился на троне» (Арриан. III).