Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945 - Бернард Хаттон Страница 31

В конце разговора «доктора» заметили, что Гесс уже чуть не падает со стула от усталости. Он, без сомнения, был фанатиком, но за все время беседы с сэром Джоном Саймоном не сказал ничего, что могло бы свидетельствовать о его безумии. Гессу же после этого разговора стало ясно, что англичане вовсе не собираются обсуждать с ним условия мирного договора, и он стал симулировать сумасшествие.

Заместитель фюрера, без сомнения, был ипохондриком. Еще до того, как он покинул Тауэр, он жаловался тюремщикам на свое здоровье. Он рассказал, что в Германии лечился у многих врачей, в основном у гомеопатов. Его основными лечащими врачами были доктор Курт Шауэр из больницы Холрайгелшкрейт в Мюнхене и господин Рейтер, проживавший на Гогенцоллернштрассе в Мюнхене. Гесса лечили от холецистита, колита и болезни почек.

Гесс прилетел в Шотландию с карманами, набитыми лекарствами, включая и эликсир, который он получил от доктора Свена Гедина, шведского ученого (1865–1952, шведский путешественник. Исследовал Тибет, Синьцзян, Монголию, Восточный Туркестан (в 1893–1935 гг.). Во время войны сотрудничал с немцами. – Ред.). Этот эликсир был изготовлен в резиденции тибетского ламы. Свен Гедин утверждал, что с его помощью можно вылечить все болезни желчного пузыря.

Совет медицинских исследований по поводу лекарств, обнаруженных у Гесса, сделал следующее заключение:

«Эта замечательная коллекция лекарств говорит о том, что капитан X. надеялся защитить себя от всех происков дьявола в отношении плоти, и если бы он знал принцип действия всех этих лекарств, то мог бы бросить свою работу и стать весьма недурным практикующим врачом.

Он хотел защитить свой организм: 1) от боли в случае травмы – алкалоидами опия; 2) от головной боли – аспирином и другими лекарствами; 3) от боли, возникающей в результате колик, – атропином; 4) от усталости, вызванной длительным перелетом, – первитином; 5) от бессонницы, вызываемой приемом первитина, – барбитуратами; 6) от запора – солевой микстурой, и от всех других заболеваний, которым подвержена плоть, – микстурами, состоящими из неизвестных компонентов, которые были изготовлены гомеопатами, иными словами, так сильно разбавленными, что установить, что это за микстуры, не представляется возможным.

Таким образом, Гесс применяет аллопатические средства для лечения болезней тела и одновременно верит, что гомеопатические лекарства избавят его от других проблем. Все это представляет весьма своеобразный взгляд на медицинскую науку».

Гесса отличало болезненное воображение по отношению к своему здоровью. Но это довольно распространенный недостаток среди людей, который никак не может служить признаком душевной болезни.

За несколько дней до встречи с сэром Джоном Саймоном он очень нервничал и даже потерял аппетит. Под конец он даже заявил, что отказывается от еды. Он боялся, что в нее добавляют препараты, которые будут медленно убивать его или заставят выдать государственные секреты Германии. Такое делалось довольно часто. Подобные методы применяло в Германии и на оккупированных территориях гестапо, чтобы заставить заключенных говорить, а во время знаменитых «процессов над изменниками родины» в Советском Союзе широко использовались «таблетки правды». Чтобы избавить Гесса от подозрений, ему разрешили есть в своей комнате в обществе офицера охраны, которому подавали те же самые блюда.

Подозрения Гесса можно считать манией преследования. Но любой британский государственный деятель, попав в руки гестапо, вполне мог бы испытывать такие же сильные опасения по поводу еды и питья, которые ему стали бы давать.

Как только сэр Джон Саймон и Айвон Киркпатрик уехали, психиатр приказал принести Гессу чай, молоко и пирог. Но он отказался от них. Тогда приготовили питье с глюкозой и предложили ему. Он с сомнением посмотрел на него:

– Я выпью это только в том случае, если сначала немного отопьете вы.

Психиатр вздохнул, выпил немного чая и напитка с глюкозой, съел кусочек пирога. Увидев это, Гесс принялся с жадностью и большой скоростью поглощать еду, поскольку накануне ничего не ел.

С той поры у него стали все больше и больше проявляться симптомы душевной болезни. Одно время он постоянно жаловался на ухаживавших за ним врачей и санитаров, хотя они не были ни в чем виноваты. Он заявлял, что не хочет, чтобы невинные люди, которые заботятся о нем, подвергались незаслуженным наказаниям. По его словам, комендант, все офицеры и медицинские работники были людьми большого достоинства и чести. Но к сожалению, они все находились под дурным влиянием, которое осуществлялось с помощью химических препаратов или гипноза. Он был искренне убежден, что эти люди бессознательно стали марионетками в руках евреев, организовавших против него, Гесса, заговор. Им было поручено разрушить его физическое и душевное здоровье.

Он написал несколько писем своим родственникам и одно – Гитлеру. В послании фюреру он заявлял о своей непоколебимой верности делу национал-социализма и лично Гитлеру. В одном из абзацев этого письма написано: «Я умираю в уверенности, что моя последняя миссия, пусть даже завершившаяся моей гибелью, все-таки принесет свои плоды. Я надеюсь, что мой полет поможет, несмотря на мою смерть, а быть может, именно благодаря ей, заключить мир с Англией и урегулировать все наши разногласия».

Однажды Гесс завел с капитаном Персивалем речь о возможности своего возвращения в Германию. Молодой офицер сказал, что это было бы неразумно, ибо Гитлер проклял своего заместителя как изменника родины, и его, скорее всего, расстреляют. Но Гесс не разделял его опасений – он считал, что в Германии его встретят с распростертыми объятиями. И только после того, как в передаче Би-би-си он услышал сообщение о том, что больница имени Гесса получила новое название, он начал понимать, что в Третьем рейхе ему делать нечего. После этого он попросил, чтобы ему устроили аудиенцию с королем, надеясь рассказать ему о своем деле, но Гессу ответили, что это невозможно.

Поведение Гесса становилось все более непредсказуемым. Когда он обедал с офицером охраны, пищу им подавали на общем блюде. Заместитель фюрера тщательно выбирал куски, которые ему больше нравились, но не те, которые лежали поближе. Он все время говорил теперь на сверхъестественные и мистические темы, и Персиваль решил, что ему необходимо проконсультироваться с психиатром.

Вполне возможно, что Гесс и в обычной жизни отличался чрезмерной разборчивостью в еде. Он давно уже усвоил идеи о том, что жизнь человека зависит от состава почвы, горных пород и климата.

Доктор Феликс Керстен, финский физиотерапевт, лечил его летом 1940 года по просьбе Гиммлера. Войдя к Гессу в комнату, Керстен увидел, что он лежит в кровати, а над ним с потолка свешивается огромный магнит.

– Под моей кроватью находятся двенадцать магнитов такого же размера, – сообщил ему Гесс. Он объяснил, что один человек из Любека уверил его, что эти магниты вытянут из его тела все вредные субстанции и возвратят здоровье и силу.

Рудольф Гесс верил в лечение травами и гомеопатию, в то, что на его жизнь влияют звезды, изучал йогу и мистицизм. Улетая в Шотландию, он мог быть еще психически здоровым, но сейчас, вероятно, был уже близок к помешательству. «Он был убежден, – рассказывал подполковник Грэм, – что его окружали агенты секретной службы, которым было приказано убить его, либо довести до самоубийства, либо прикончить таким образом, чтобы это походило на самоубийство, подмешивая в еду яд».