Царь Давид - Петр Люкимсон Страница 31

Давид и Саул. Картина Э. Йозефсона. 1878 г. Фрагмент.

Давид и Голиаф. Картина Караваджо. 1599 г.

Давил с головой Голиафа перед Саулом. Картина Рембрандта. 1627 г.

Триумф Давида. Картина Н. Пуссена. 1627-1630 гг.

Саул и Давид. Картина Дж. Ф. Барбьери (Гверчино). 1656 г. Фрагмент.

Авигея отвращает гнев Давида. Гравюра. 1728 г.

Бегство Давида. Гравюра Г. Доре. 1860-е гг.

Давид и Ионафан. Картина Рембрандта. 1642 г.

Давид отрезает кусок плата Саула. Миниатюра. 1372 г.

Давиду приносят известие о смерти Саула. Миниатюра Ж. Фуке. Около 1475 г.

Давид становится царем. Гравюра Ю. Шнорр фон Каролъсфельда. Около 1860 г.

Вирсавия. Картина К. Брюллова. 1832 г.

Давид передает Урии письмо. Картина П. Ластмана. 1619 г.

Нафан обличает Давида. Картина А. Кауфман. 1797 г. Фрагмент.

Покаяние царя Давида. Гравюра Ю. Шнорр фон Карольсфельда. Окаю 1860 г.

Царь Давид скорбит о сыне Авессаломе. Гравюра Г. Доре. 1860-е гг.

Рицпа отгоняет стервятников от тел своих сыновей. Гравюра Дж. Беккера. 1900 г.

Царь Давид вручает скипетр своему сыну Соломону. Картина К. де Boca. XVII в.

В гробнице царя Давида на горе Сион. Иерусалим.

Более того – если поначалу Давид велит Авессе взять копье Саула, то теперь, опасаясь, что тот может пустить это копье в ход, сам берет его в руки, а заодно и лежащую рядом с царем его глиняную флягу с водой, после чего они вместе направились к выходу.

Но в тот самый момент, когда Давид выходил из шатра, повествует мидраш, Авенир неожиданно распрямил ноги, так что Давид оказался между ними и застыл, боясь пошевелиться: попытка перешагнуть через ногу Авенира могла бы разбудить его, и тогда гибель двух лазутчиков стала бы неминуемой. Но неожиданно, откуда ни возьмись, появился шершень, который ужалил стареющего генерала. Тот, дернувшись, снова поднял ноги, и Давид с племянником беспрепятственно двинулись дальше.

Наутро, дождавшись, когда армия Саула тронулась в путь, Давид поднялся на вершину горы и с нее воззвал сначала к Саулу, а затем к Авениру. В глаза Авениру слепило солнце, стоящие вокруг отвесные скалы порождали причудливую игру звуков, и потому и он, и все остальные, не видя лица возвышавшегося над ними на несколько десятков метров человека, не узнали и его голоса. И тут Давид с сарказмом начинает пенять Авениру на то, что его преступная беспечность в деле охраны царя могла привести к убийству последнего ("Ведь приходил один из народа погубить царя, господина твоего"), за что он и все телохранители Саула заслуживают смерти. Авенир невольно вступает в перепалку с "незнакомцем" и требует доказательств, что он пренебрег своим долгом, и Давид в ответ спрашивает, где же копье и фляга царя, которые лежали у его изголовья?! Мидраш добавляет, что Давид не ограничился этим вопросом, а с усмешкой спросил: "Неужели ты и сейчас скажешь, что копье и фляга были украдены у царя раньше, как уверял его в случае с полой кафтана?!"

В этот момент Саул узнает голос зятя, и между ними начинается последний диалог: "И узнал Шаул голос Давида, и спросил: твой ли это голос, сын мой Давид? И сказал Давид: мой голос, господин мой царь. И сказал: за что господин мой преследует раба своего? Что же я сделал и что во мне злого? А теперь пусть выслушает господин мой царь слова раба своего: если Господь настроил тебя против меня, то будет Он обонять приношение мое, но если – сыны человеческие, то прокляты они пред Господом, ибо они изгнали меня ныне от приобщения к уделу Господню, говоря: "Ступай, служи богам чужим". А теперь пусть не падет кровь моя на землю вдали от лица Господа, ибо вышел царь Исраэльский искать блоху одну, как преследуют куропатку в горах. И сказал Шаул: согрешил я, возвратись, сын мой Давид, ибо я не стану делать тебе зла, так как дорога была жизнь моя ныне в глазах твоих; я же вел себя глупо и ошибался" (I Сам. 26:17-21).

Саул продолжил уговаривать Давида вернуться к нему и стал клясться, что больше не причинит ему зла, однако Давид словно не слышал этого – он просто предложил царю послать одного из слуг к нему на скалу, чтобы тот забрал царские копье и флягу. Затем он произносит весьма двусмысленную фразу: "А Господь да воздаст каждому по праведности его и по верности его, ибо предал тебя Господь ныне в руку мою, но я не хотел поднять руки на помазанника Господня. И вот, как дорога была душа твоя ныне в глазах моих, так да будет дорога душа моя в очах Господа; и да избавит Он меня от всякой беды" (I Сам. 26:23-25).

Смысл этого ответа ясен: Давид говорит, что предпочитает полагаться на милость Бога, а не царя, ибо, в отличие от царя, Бог справедлив и воздаст каждому – а значит, и Саулу! – по его вере и поступкам. Причем какого именно приговора Небесного суда заслуживает Саул, у Давида, похоже, не вызывает сомнений.