Сталин. Человек, который спас капитализм - Льюис Е. Каплан Страница 31

В ретроспективе можно сказать, что доктрина Трумэна была первым ясным и открытым утверждением, что США противостоят коммунизму, как таковому. Хотя Сталин не проявил интереса к Греции, его непреклонность в отношении Польши и нежелание вывести советские войска из северного Ирана сделали его поведение очень подозрительным в глазах администрации Трумэна и большей части американцев. Причиной была неуверенность в будущем. Несмотря на многие лишения и фронтовые потери во время конфликта, американцы боялись позабыть о войне. Они считали, что все противоречия послевоенного периода должны быть разрешены Соединенными Штатами. И когда воздвиглась Берлинская стена и началась блокада, американцы явственно увидели, что, хотя Вторая мировая война закончена, назревает новый конфликт.

В карточной игре, предшествовавшей войне в Корее, у Сталина была серьезная помеха. Самыми крупными картами в его руке были компартии Франции и Италии, которые он подкармливал через только что организованный Коминформ. Ему достался контроль над Восточной Германией, но богатейшая Западная Германия, с Рурской областью и Сааром, была занята Америкой и ее союзниками. Его единственным козырем было плачевное состояние экономики Западной Европы. После германской оккупации и последующего вторжения союзников с запада промышленность была превращена в хлам. Хотя США продолжали настаивать на свободных выборах в Польше, для политиков в Вашингтоне гораздо большее значение имело объединение Германии. Для достижения этой цели между оккупирующими сторонами должен был быть заключен мирный договор (с Германией). Сталин не был идиотом. Без формально заключенного мирного договора Германия оставалась оккупированной и разделенной страной. Условия жизни по всей Западной Европе будут продолжать ухудшаться, что, в свою очередь, возбудит рост и повысит влиятельность компартий в западных странах.

Когда четыре страны по безоговорочной капитуляции оккупировали Германию, они оставили существующую германскую валюту, дойчемарку. Советские военные, которые перед тем не получали плату в течение трех лет, теперь задним числом были вознаграждены в марках. Но на них в полуразрушенном Берлине мало что можно было приобрести. Берлин, разделенный на четыре части, но без стен, был уникальным городом, где относительно просто можно было попасть из одной зоны оккупации в другую.

Ничто не передает язык и культуру, как визуальное изображение. В XX веке двумя самыми узнаваемыми изображениями стали кинообразы Чарли Чаплина и мультики Уолта Диснея. В любом уголке мира приключения Микки-Мауса привлекали миллионы зрителей. Хороший капиталист — это тот, кто не только чувствует возможности, но и умеет их эксплуатировать. Неизвестно, кто первый в Берлине додумался продавать наручные часы с изображением Микки-Мауса. Но здесь было все гениально просто. Нужно было съездить в Швейцарию, купить там часы по доллару за штуку (с Микки-Маусом), потом вернуться в Берлин и предложить эти часы в десятки раз дороже русским солдатам, не знающим, куда потратить их деньги.

Еще до возвращения солдат домой марка снова стала конвертироваться в доллар. Многие американские джи-ай сделали себе крупные состояния, продавая эти часы. До момента выпуска новой марки в американской зоне оккупации в 1948 году было обменено около 2 миллиардов марок в долларовом исчислении. Из этого можно заключить, насколько обширна была торговля Микки-Маусами и автоматическими ручками. Командующий генерал Дуайт Эйзенхауэр и его подчиненные проспали эту масштабную аферу. А в Японии генерал Дуглас Мак-Артур заменил старую иену на новую валюту в течение всего шести месяцев.

Тем временем переговоры о мирном договоре с Германией, ведущиеся между госсекретарем Бирнсом и русским министром иностранных дел Вячеславом Молотовым, шли в никуда. Задача Молотова состояла в затягивании времени. Бирнс был человеком прожженным, его характеристики как политика и администратора были выше, чем у кого-либо в Америке. Бывший губернатор, сенатор, судья Верховного суда, он был правой рукой Рузвельта во время войны, взяв на себя все заботы об экономике страны, тогда как Рузвельт сосредоточился на войне и иностранных делах. Трумэн доверял Бирнсу, но был недоволен затягиванием переговоров. Когда Бирнс вернулся в Штаты, между ними возникло взаимное непонимание, в результате чего Бир! с ушел в отставку.

Оставался лишь один человек, к которому Трумэн мог обратиться, кому он доверял и кто наверняка получил бы одобрение в сенате, — это генерал Джордж Маршалл. Маршалл руководил армией страны на обоих театрах военных действий — европейском и азиатском. В 1946 году он был отозван из отставки Трумэном, испытывающим последний приступ надежды организовать соединенное правительство китайских коммунистов во главе с Мао Цзэдуном и китайскими националистами во главе с Чан Кайши. Это была неблагодарная работа. Ничего не получалось разрулить. Оба лидера хотели непременно выйти победителем из гражданской войны, грохотавшей тогда в Китае. Помимо дара военного стратегического планирования, Маршалл обладал умением тонко наблюдать людей. Как глава Генштаба, он принял решение послать Эйзенхауэра поверх голов более старших по чину, для вторжения в Северную Африку и затем во Францию. Он принял это решение, основываясь на том, что здесь нужны и стратег, и хитроумный политик. Как командующий вторжением союзных войск в Нормандию, Эйзенхауэр превзошел несколько чрезмерно хвалимого британского генерала Бернарда Монтгомери, считавшего, что имеет все командирские полномочия, тогда как действовал всегда по указке Черчилля, который тоже возомнил себя военным экспертом. Кроме того, пришлось уламывать и де Голля, и генерала (военного, но совершенно не политика) Джорджа Паттона. Все это ему удалось, и это было подтверждением правильности выбора Маршалла.

Принимая должность госсекретаря, Маршалл провел консультации со своим предшественником и с президентом. Вместо того чтобы ждать встречи с Молотовым в Париже, он решил отправиться прямиком в Москву. Его переводчик, Чип Болен, также считавшийся человеком весьма осведомленным о внутренних делах Советского Союза, заметил ему, что лишь один человек в СССР может принимать решения — Сталин. Как бывшего командующего армией США, Маршалла принимали за ужинами и другими застольями советские генералы. Обе стороны понимали, что участвуют в какой-то громадной головоломке. Он приехал в Москву как новый госсекретарь и собирался говорить о Германии и о заключении окончательного мирного договора с бывшим врагом обеих стран. Как Болен и предупреждал, Маршаллу не удалось ничего добиться с Молотовым. Молотов всячески пытался препятствовать организации встречи Маршалла со Сталиным, но Маршалл держался твердо. Наконец Сталин согласился встретиться с ним. К концу встречи Маршалл пришел к заключению, что Сталин не намерен обращаться к проблеме Германии, ни теперь, ни в будущем. Разделенная Германия соответствовала планам Сталина на будущее Западной Европы.

На обратном пути в США Маршалл сделал остановки в Берлине и Париже. В обоих городах он ознакомился с разрушениями, нанесенными войной экономике этих стран. Большой военный стратег должен был соизмерить свои силы с тем, что может противопоставить противник. Экономики стран Западной Европы, по их нынешнему виду, будут продолжать разрушаться. Были ограничения во всем, начиная от топочного угля зимой до пищи и электричества. Инфраструктура была в катастрофическом состоянии. Без немедленного вмешательства в положение массы населения могли повернуться к радикалам в надежде поменять статус-кво. Этим и объяснялось отношение Сталина к вопросу. Если ничего не будет сделано для облегчения существующей экономической ситуации, Западная Европа обратится к коммунизму как к последнему отчаянному средству. Но спасения нельзя было добиться и кредитами. Объем нужного финансирования был слишком велик для банков. С целью спасения капитализма в Западной Европе Казначейство Соединенных Штатов, конгресс и президент должны были предоставить громадные финансовые вливания, не связанные какими-либо обязательствами по возврату. Все европейские страны остро нуждались в такой подпитке, чтобы сделать свои экономики снова жизнеспособными.