«Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945 - Вольф Аакен Страница 31

* * *

Между тем положение на фронтах вокруг города на Волге становилось все спокойнее. Немецкие солдаты оборудовали свои позиции и сооружали бункеры.

Настроение солдат было не таким уж и плохим. Хоть их рацион и был довольно скуден, однако доверие к командованию позволяло им переносить и эту проблему.

День за днем лежали обороняющиеся в своих снежных ямах и смотрели в небо. Самолеты Ju-52 пролетали над полем воронок и заходили на посадку на аэродроме Басаргино. Самолеты привозили боеприпасы и продовольствие. Отправляясь обратно, они забирали с собой раненых.

Однажды от позиции к позиции быстро распространилась новость о запланированном прорыве 6-й армии.

Унтер-офицер Вернер Гельшер из 384-й пехотной дивизии позже рассказал о том времени:

«Я лежал в лазарете в Дмитровке, так как получил серьезное обморожение обоих предплечий. И тут началось. С северного и западного участков фронта на грузовых машинах стали беспрерывно доставлять раненых. В машинах несчастных укладывали друг на друга. Каждый раз, когда прибывал подобный транспорт, получившие легкое ранение люди должны были разделять живых и мертвых. Раненые, лежавшие в верхнем штабеле, обычно были занесены снегом и чаще всего уже мертвы. Беднягам, лежащим внизу, несмотря на все беды, все же было немножко лучше. Однако все равно большинству помочь уже было нельзя. Они были слишком слабы и полностью истощены.

Я не мог больше находиться в этом аду, пропахшем мочой и потом, гноем и фенолом. Так что я начал думать, как можно оттуда улизнуть.

На помощь мне пришел случай. Это произошло где-то около 24 ноября. Тогда в лазарете появилось несколько офицеров. Они приказали собираться тем, кто получил легкие ранения. Спустя два часа мы на грузовиках ехали в южном направлении.

Мы не имели никакой информации, но внезапно все заговорили о том, что нас отправляют в район Мариновки. Там должны были собраться все подразделения. После этого в одну из следующих ночей мы должны были отправиться в путь. Нам предстояло вырваться из окружения!

Чем ближе мы подходили к Мариновке, тем больше становилось оживление. Теперь нам не нужно было ничего объяснять; теперь мы сами видели, что происходит. К северу от Мариновки танки и бронированные разведывательные дозорные машины занимали исходные позиции. Батареи зенитной артиллерии выстраивались в колонны и занимали огневые позиции. Также можно было видеть штурмовые орудия.

В Мариновке располагалась саперная часть, в которой все и происходило. Каждый говорил о том, что скоро „время придет“. Настроение было великолепным. Даже на лицах солдат нашего отряда, состоящего только из больных и раненых, я видел радость. Перед зданием штаба полыхал огонь. Ординарцы строили целые горы из связанных стопками бумаг и бросали их в огонь. Продовольственный склад был полностью очищен. Спустя много дней мы наконец снова получили горячую еду. Только алкоголя не было.

Когда в конце концов пришел приказ о выступлении, все пошло как по маслу. Мы узнали, что должны выступить между Мариновкой и Карповкой. Оттуда мы должны были продвигаться в южном направлении. Солдаты были преисполнены радостной уверенности. Мы все очень ждали приказа начать наступление…»

В ночь на 24 ноября 1942 года в штабе, расположенном в Старобельске, зазвонил телефон. Начальник Генерального штаба Цейтцлер требовал связи с генералом фон Зоденштерном, начальником штаба группы армий «Б». Цейтцлер объяснил, что Гитлер после многочасовой беседы с ним решил дать согласие на прорыв 6-й армии из окружения в Сталинграде. Письменный приказ еще не был отдан, так как у фюрера просто не было возможности его подписать. Однако он будет передан группе армий телеграммой.

В штабе группы армий люди вздохнули с облегчением. 6-я армия была уведомлена об этом по еще не обнаруженной русскими телефонной линии. Также было передано, что к прорыву через вражеское окружение можно было приступать 24 ноября.

На территории Сталинграда солдаты с облегчением узнали эту новость.

Однако в предполагаемый срок столь ожидаемая телеграмма так и не пришла. Так как время шло, в ставку фюрера в Виннице обратились с телефонным запросом. Там лишь объяснили, что выход приказа откладывается.

Что на самом деле произошло, в то время не могли знать ни в группе армий «Б», ни в штабе 6-й армии в Сталинграде. Однако потом произошло нечто неожиданное. В бункер связистов 6-й армии поступила следующая радиограмма из ставки фюрера:

«6-я армия временно окружена советскими силами. Я собираюсь оставить армию в районе (следует указание района). Армия должна быть уверена, что я сделаю все, чтобы снабдить ее всем необходимым и вовремя освободить. Я знаю мужественную 6-ю армию и ее командование и убежден, что они свой долг выполнят.

Адольф Гитлер».

Это был приказ, разрушивший все надежды.

Еще лишь один человек мог повлиять на ход событий. Этим человеком был командующий 6-й армией генерал-полковник Паулюс.

Вероятно, в те часы судьба обороняющегося Сталинграда была неразрывно связана с личным становлением этого военачальника. Генерал-полковник Паулюс был сыном учителя. То есть он происходил из того слоя народных масс, который вполне справедливо называли «опорой государства». В его положении верность и послушание вершителям судьбы государства были чем-то само собой разумеющимся. Начальник его штаба генерал-майор Артур Шмидт держался так, что непреднамеренно распространял свое влияние на окружающих. В противоположность Паулюсу Шмидт был личностью, которая могла воздействовать на других. Само собой разумеется, генерал-полковник это понимал, и существовало много признаков того, что этот контраст стал причиной его внутреннего напряжения.

Впрочем, генерал-майор Шмидт считал, что 6-я армия должна была подчиниться приказу фюрера. Кроме того, Гитлер пообещал снабжать армию всем необходимым и вовремя освободить из окружения.

Командиры корпусов, присутствовавшие на обсуждении положения на фронте, придерживались другого мнения. Генералы Штрекер, Хюбе, фон Зейдлиц-Курцбах и Йенеке высказались за прорыв из вражеского окружения.

Что должен был сделать генерал-полковник Паулюс?

Он остановился на относительно простом решении, подчинившись приказу Гитлера.

Генерал фон Зейдлиц-Курцбах возражал против этого решения. В своем меморандуме он потребовал осуществления прорыва, несмотря на приказ фюрера. Если в такой ситуации армию оставить в окружении в Сталинграде, то это будет преступлением. Теперь Паулюс должен был действовать в интересах немецкого народа, пусть даже ослушавшись приказа.

Генерал-полковник Паулюс передал эту докладную записку командованию группы армий, которое отправило ее в ставку фюрера.

Гитлер со всей резкостью среагировал на бунт. О генерале Зейдлиц-Курцбахе было сказано, что его поведение приравнивалось к проявлению трусости.

В общем, меморандум не принес никаких результатов. Как и прежде, приказ фюрера оставался в силе.