Антология шпионажа - Анатолий Вилинович Страница 31

В том же 1916 г. другой американец, Гарольд Джонсон, издал в Чикаго работу под названием «Написали ли иезуиты «Шекспира»?». Джонсон ответил на этот вопрос утвердительно. По его мнению, святые отцы во время нередко представлявшегося им досуга сотворили шекспировские трагедии, комедии и сонеты как средство антиправительственной пропаганды. (Сторонники авторства Оксфорда, напротив, уверяют, что он и возглавляемая им группа придворных сочинили шекспировские пьесы для пропаганды против Испании и католиков). Появление псевдонима «Шекс пир» Гарольд Джонсон соотносит с именем и фамилией папы Адриана IV (1154–1159), единственного англичанина, занимавшего кресло главы католической церкви. До избрания папой он носил имя Николас Брекспир (Breakspeare). По-английски это значит «ломатель копья». Отсюда недалеко и до «потрясателя копья» (Шекспира). К тому же, как и актер Шекспир, папа Адриан был выходцем из простой среды. Теория Джонсона не осталась без подражаний, особенно среди католиков. Не раз появлялись книги, авторы которых тщательно пытались вычитать из шекспировских пьес, что их автор был католиком.

Однако к теориям Максуэлла и Джонсона антистратфордианцы относились с презрительной иронией. Иное дело – теория, утверждающая авторство Уильяма Стенли, шестого графа Дерби (1561–1642). Его инициалы (W.S.) совпадают с инициалами Шекспира, которыми были подписаны некоторые ранние издания шекспировских пьес. Отправным пунктом для защитников авторства Дерби служат донесения иезуитского шпиона Джорджа Феннера, переписывавшегося с отцом Персонсом и другими лицами в Риме. Два из этих донесений, датированные 30 июня 1599 г., были перехвачены контрразведкой Тайного совета и сохранились в английском государственном архиве. Шпион сообщал Парсонсу о попытках убедить нескольких английских аристократов, благосклонно настроенных в отношении католицизма, принять участие в заговоре против Елизаветы. Особенно желательным участником заговора был бы граф Дерби, имевший какие-то отдаленные права на трон. Однако, вскоре доносчик сообщает, что на привлечение этого вельможи нет надежды, так как «граф Дерби занят ныне только писанием комедий для простых актеров».

Эта фраза с небольшими вариациями повторяется в обоих перехваченных донесениях. Отсюда, конечно, нельзя вычитать, что речь идет о пьесах Шекспира. И даже в такой степени сопоставление материалов разведки к вопросу об авторстве вызывает большое сомнение. Следует ли понимать буквально сообщение Джорджа Феннера? С какой целью он настойчиво повторояет для своих иезуитских начальников о таком, казалось бы, маловажном обстоятельстве? Вполне вероятно, что за этой невинной фразой скрывается шифрованное сообщение, более относящееся к интересам католического заговора и, возможно, участия в нем графа Дерби?

Однако, по мнению части новейших антистратфордианцев, история тайной войны оказывается еще более переплетенной с «шекспировским вопросом». Мы имеем в виду тех из них, которые выдвигают в качестве действительного автора всего написанного Вильямом Шекспиром его великого современника драматурга Кристофера Марло.

Наиболее известный защитник кандидатуры Марло американский журналист Калвин Гофман издал в 1955 г. нашумевшую книгу, в которой попытался доказать эту теорию. Марло действительно был гениальным драматургом. Если бы не его ранняя смерть – в 1593 г., когда большая часть произведений Шекспира еще не была написана, – то у Шекспира среди его современников был бы равный или почти равный ему соперник. Однако, это непреодолимое препятствие не смущает сторонников кандидатуры Марло, у которых находится ответ на любое возражение.

Чтобы понять их аргументацию, надо напомнить несколько фактов из жизни этого кандидата, о которой, между прочим, мы знаем ничуть не больше, чем о жизни Шекспира. Родившись в тот же год, что и Шекспир, сын сапожника из Кентербери Кристофер Марло сумел окончить Кембриджский университет, получив степень магистра. Еще в университете он поступил на службу к Уолсингему. Это не был какой-то исключительный случай.

Агентами секретной службы состояли и другие деятели тогдашнего литературного и театрального мира. В качестве тайного агента Уолсингема Марло посетил различные европейские страны. Он выдавал себя за перешедшего в католицизм. Марло заезжал в Реймс, где в то время находился один из центров подготовки католических священников из англичан-эмигрантов. Резко отзывавшемуся о королеве Елизавете студенту рассказали о планах католического подполья в Англии.

Однако позднее отношения Марло с правительством испортились. Он примкнул с вольнодумному кружку мореплавателя и ученого Уолтера Рэйли. Иезуиты утверждали, что Рэйли и его друзья занимались тем, что читали наоборот слово «бог» (по английски «god») и получали слово «собака» («dog»). В правительственных кругах на занятия кружка Ролея тоже смотрели с недоверием. Марло обвинили в атеизме. Хотя через три века часть усердных антистратфордианцев объявит, что кружок занимался «коллективным написанием» пьес актера придворной труппы Вильяма Шекспира. Марло не был арестован, его лишь обязали каждый день «отмечаться» в канцелярии Тайного Совета, пока не будет вынесено решение по его делу.

Через 10 дней подсудимый был убит. Известно, что Тайный совет за это время получил дополнительные обвинения против Марло, содержащиеся в доносе одного из своих агентов – Ричарда Бейнса. Обвинения были, очевидно, настолько серьезны, что копия доноса была направлена королеве. В этой бумаге отмечалось, что донос поступил 2 июня, когда по другим сведениям Марло был уже два дня как мертв. В самой копии указывалось, напротив, что Марло умер через три дня после получения Советом доноса. Странное обстоятельство, если не счесть это результатом ошибки переписчика. Ибо иначе трудно понять, почему ничего не упоминается о действиях, которые должен был бы предпринять Совет, будь Марло еще живым в момент доставки документа. А таким действием мог быть только приказ о немедленном аресте.

Необходимо отметить еще один многозначительный факт. В доносе Бейнса наряду с Марло названы также сэр Уолтер Рэйли и математик Гарриот и указано, что обвинение должно быть распространено также на ряд других, связанных с ними высокопоставленных лиц, имена которых будут названы позднее. В копии доноса, посланной Елизавете, имя Рэйли было опущено.

30 мая 1593 г. в селение Дептфорд, расположенное в нескольких милях от Лондона, прибыли из столицы четыре человека: карточный шулер Инграм Фризер, его достойный помощник вор Николас Скирс, правительственный шпион и провокатор Роберт Пули, а также человек, которого, трудно было ожидать встретить в такой компании, – Кристофер Марло. Все четверо остановились в небольшом доме, вероятно, трактире, После ужина возник спор. Говоря словами составленного позднее протокола, Фризер и Марло обменялись резкими словами, дело шло о денежных расчетах. Марло в ярости выхватил нож, висевший на ремне за спиной у его противника, и ударил Фризера, нанеся поверхностную рану на голове. Фризер успел удержать Марло за руку. В последовавшей схватке Фризер нанес Кристоферу смертельную рану – «над правым глазом глубиной в два дюйма и шириной в один дюйм», от которой Марло умер на том же месте.

В течение длительного времени друзья Марло не знали обстоятельств его трагической гибели. Многие считали, что он пал жертвой чумы. По заключению медиков, рана, подобная той, которая описана в протоколе, не должна была вызвать мгновенную смерть. Еще более странной, на первый взгляд, является судьба убийцы. Его первоначально посадили в тюрьму. Однако уже через месяц он был помилован Елизаветой на том основании, что действовал в порядке самозащиты. Подобная королевская милость редко оказывалась так скоро после совершения преступления. Брат умершего в 1590 г. министра Уолсингема Томас Уолсингем, бывший другом и покровителем Марло, немедленно принял Фризера к себе на службу, на которой тот находился ранее и оставался еще 20 лет спустя (причем использовался для выполнения особо «деликатных» и нередко уголовно наказуемых дел).