Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий "Центр". 1941-1942 - Альфред Терни Страница 31

Было очевидно, что противник пытается окружить нас с юго-востока. Он вел атаку с большой интенсивностью. Его пехотинцев поддерживало большое количество танков. Под давлением превосходящего числом противника я приказал своему полку отступать с боем.

На протяжении ночи основные части моего полка добрались до шоссе. Было холодно, сыро и очень темно. На восток по шоссе бесконечным потоком шли фашистские танки, грузовики, набитые пехотой, моторизованная артиллерия и другая техника. Ревели и скрежетали их моторы; сквозь осенний дождь их затемненные фары были едва видны. С большой осторожностью, чтобы не поднять тревогу, наши эскадроны перестроились для атаки. Поток фашистской техники прогрохотал мимо и наконец исчез из вида. Осталась только тихая грязная дорога, проборонованная множеством колес и гусениц. Мы ждали.

Опять послышался рев моторов, и вскоре вновь стал виден приглушенный свет фар. Подходила друга колонна противника. Они приблизились – фашистские танки, грузовики и артиллерия. Некоторая техника буксовала и часто застревала. Они были так близко, что мы слышали проклятия немецких солдат, толкавших свою тяжелую технику, завязшую в грязи. Я рассчитал, что через час уже станет светло.

В определенный момент я дал команду: «Вперед! Огонь по фарам! Всем эскадронам! В бой!»

Темнота наполнилась выстрелами. Фары начали гаснуть. Огонь наших орудий, пулеметов и легкого стрелкового оружия обрушился на технику. Рвались гранаты и сигнальные ракеты. Наконец, после долгих криков и непонимания, фашисты открыли огонь из тяжелого оружия… После тяжелого боя мы начали отступать в сторону Москвы, оставив за собой множество убитых врагов и уничтоженной техники»41.

4-я танковая группа, испытывая огромные трудности с упорно сражавшимися русскими, шаг за шагом пробивалась вперед и 12 октября захватила Калугу, а 18 октября Малоярославец. Из последнего города через Наро-Фоминск к советской столице тянулась мощеная дорога. К концу октября германские танки и пехота вышли к Наро-Фоминску и на рубеж реки Нара в 56 км от Москвы. (А 23 октября 3-я и 13-я армии Брянского фронта, которые три недели вели тяжелые бои в тылу противника, вырвались из окружения. – Ред.)

На южном секторе фронта продвижение Гудериана шло медленнее. После двух недель тяжелых боев в районе Мценска только 23 октября удалось совершить прорыв в сторону Тулы, но попытка взять этот город с ходу 29 октября провалилась, немцы понесли большие потери людей и танков. (Другие соединения 2-й танковой армии Гудериана позже, 22 ноября, достигли Сталиногорска и Венева, двух небольших городков к востоку от Тулы. Немцы под Тулой пытались создать котел, в западне которого окажутся защитники этого неприступного города.)

В Германии на протяжении этих дней радиостанции несколько раз прерывали свои обычные программы, чтобы сообщить: «В самое ближайшее время мы ожидаем сообщения особой важности. Пожалуйста, оставайтесь с нами»42. В Берлине, Гамбурге, Мюнхене и дюжине других германских городов вечерние газеты выходили с заголовками о неминуемом падении Москвы. Официальная газета нацистской партии «Фёлькишер беобахтер» придерживалась наиболее драматичного тона. В огромных ярких красных заголовках говорилось: «Великий час настал! Восточная кампания завершена!»43

По всем городам, городкам и деревням Германии слухи распространялись среди населения как пожар. «Москва пала!», «Сталин просит о перемирии!», «Мир! Мир!»44. В Берлине мясник приглашал всех желающих в свою лавку и раздавал дорогие сосиски, празднуя великую победу. В Нюрнберге владелец магазина советовал домохозяйке, пришедшей, чтобы купить красивую открытку и послать ее своему мужу-солдату «куда-то на Восточный фронт», идти домой и дождаться хороших новостей о том, что ее муж скоро вернется домой45.

А в Москве на короткое время даже возникла паника. Сотни тысяч москвичей, в основном старики, женщины и дети, эвакуировались из города. В то же время другие сотни тысяч вступали в ополчение и шли сражаться. На какое-то время милиция и службы правопорядка Москвы утратили контроль, из-за чего произошло значительное количество грабежей в брошенных магазинах и складах. Пойманных преступников казнили на месте, и порядок был быстро наведен46.

Было решено эвакуировать часть партийных и правительственных учреждений и весь дипломатический корпус в Куйбышев – город на Волге в 850 км от Москвы. 19 октября Государственный комитет обороны постановил ввести с 20 октября в Москве осадное положение. Оборона Москвы на фронте была возложена на командующего Западным фронтом Г. Жукова47.

Немецкие самолеты не раз пролетали над городом (массированные воздушные налеты на Москву начались еще 21 июля). Они могли видеть множество столбов дыма от костров у правительственных зданий или внутри их самих, русские чиновники сжигали документы, архивы и имущество – все то, что не могли эвакуировать48.

Русские историки откровенно описывают ситуацию:

«Бои на подступах к Москве стали еще страшнее… В ночь с 12 на 13 октября первый секретарь Московского обкома А.С. Щербаков созвал заседание. Он заявил, что столица в смертельной опасности и что за последние несколько дней ситуация сильно ухудшилась. «День и ночь бушуют тяжелейшие боя, – заявил товарищ Щербаков. – Наши войска героически проявляют себя. Противник несет тяжелые потери. Сотни его танков и самолетов уничтожены. Его людские потери превышают все известные в истории. Тем не менее, несмотря на это, наши героические защитники вынуждены отступать. Большинство наших городов и укреплений на западных подступах к столице находятся в руках фашистов. Давайте не будем закрывать глаза, товарищи, на тот факт, что Москва находится в смертельной опасности». Щербаков напомнил своим слушателям, что большевики всегда реально смотрели в лицо опасности. Он призвал всех коммунистов и рабочих любимой столицы бросить все силы на отпор врагу…

С утра 20 октября в городе было объявлено осадное положение. Производилась эвакуация промышленного оборудования, правительственных служб, министерств и ведомств. Множество произведений искусства и исторических ценностей было вывезено или спрятано. В эти тяжелые дни сила и мужество советского народа подверглись серьезнейшему испытанию. Рабочие и служащие приходили к партийным руководителям на местах или военным комиссарам с требованием отправить их на фронт. Мужчины, женщины и даже дети тяжело работали, чтобы построить городские оборонительные сооружения.

Имели место отдельные случаи замешательства и нарушений среди населения. некоторые рабочие оставляли места выполнения своего долга и пытались покинуть город. Были предатели, которые, пользуясь возможностью критической ситуации, стали разворовывать и разграблять социалистическую собственность и подрывать силу Советского государства. Большая часть населения сурово противостояла этим хищникам и предателям…»49

В тот период фон Бок часто связывался с фон Браухичем. Тот оптимистично предположил, что, ввиду мощных оборонительных рубежей, созданных русскими вокруг Москвы, о которых сообщала воздушная разведка, возможно, фон Боку стоит, избегая больших потерь, окружить город по радиусу примерно в 30 км от его центра. Тот согласился. Фон Браухич хотел точно знать, в какое время оборона города будет полностью подавлена, так как в Верховном главнокомандовании вермахта (ОКВ) появлялись признаки того, что Гитлер желает лично возглавить триумфальный вход в Москву вместе с основными силами фон Бока. Фельдмаршал ответил, что в свое время Гитлер будет проинформирован50.