Скифские войны. Как Русь победила Дария Великого и Александра Македонского - Валерий Шамбаров Страница 31

Мыслители? Их было два десятка. Из миллионов эллинов. При жизни их знали только в узком кругу. Популярность они приобрели значительно позже, когда у римлян возникла мода на «греческую мудрость», и ее ринулись перенимать. Кстати, если уж подходить объективно, то и переоценивать эту мудрость не стоит. Часто она напоминает бесцельное умствование от нечего делать. Ну кому и какую пользу (даже не практическую, а хотя бы теоретическую) принесли споры о том, из чего создавался мир, из огня, воды, воздуха или «эфира»? Только загрузили лишней информацией сегодняшних студентов, сдающих философию. Или взять «идеальное государство» Платона. Кто оказался мудрее — Платон, придумавший его, или сиракузские тираны, отказавшиеся экспериментировать со своим государством и претворять в жизнь этот бред?

А уж распространять понятие «древнегреческой культуры» на всю Грецию и на все века ее существования вообще некорректно. Известный историк Г. Вебер, исследуя жизнь Спарты, Афин, Фив, Сиракуз, Агригента, Коринфа, Фессалии, пришел к парадоксальному выводу: «К кому же применима распространенная хрестоматийная характеристика эллинов? Любовь к искусству, тонкое эстетическое чувство, предпочтение изящного роскошному, воздержанность в наслаждениях… Только к афинянам двух поколений, живших между Марафонской битвой и началом Пелопоннесской войны. Ни до, ни после этих дат!»

Но ведь и «хрестоматийные характеристики» о многом умалчивают. Например, о забитом и убогом положении женщин в Афинах и ряде других греческих государств, причем именно в тех, которые принято относить к самым «культурным». Не мусульмане, не персы, а афиняне первыми изолировали свою «прекрасную половину». Она должна была знать свое место, сидеть в гинекее, женской части дома, и оттуда не высовываться. А при выходе из дома прикрывать лицо покрывалом. Правда, были и женщины другого рода, гетеры (точнее, гетайры — «товарищи»), они вели себя свободно, специально учились музыке, поэзии, пению. Но ведь и их назначением было обслуживать и ублажать мужчин. И они считались существами «низшего сорта», точно так же, как художники и скульпторы.

Однако эллинскому аскетизму и устоям «нравственности» (для женщины — смертная казнь за супружескую неверность, но не для мужчины) ничуть не противоречили разнузданные оргии на религиозных праздниках. Очень широко были распространены извращения. Гомосексуализм считался не только нормальным явлением, но даже признаком хорошего тона. Поэтому, кстати, многочисленные статуи обнаженной мужской натуры выполняли функции банальной порнографии. Женскую натуру греки изображали гораздо реже. Поскольку мастера подстраивались под вкусы заказчиков, элиты, а она предпочитала собственный пол. Гомосексуальными интересами подогревался и культ спорта — ведь на всех играх атлеты выступали голыми. Ну а у простонародья спектр общепринятых удовольствий дополнялся зоофилией, удовлетворить свои желания с козой не считалось чем-то зазорным.

Вот и встает вопрос — а заслужили ли греки право быть однозначными и безапелляционными судьями других народов? Да, нам приходится пользоваться их источниками за отсутствием других. Но подходить к ним надо не с эллинским, а с собственным разумением. Так, известно греческое предание о Черном море. Мол, первоначально оно называлось Аксинским Понтом (Негостеприимное море), поскольку дикие скифы убивали и пожирали всех чужеземцев. А потом, по мере колонизации и утверждения здесь греческих городов, название изменилось на Эвксинский Понт (Гостеприимное море). Все это, разумеется, не более чем сказки. Уже отмечалось, что мореходство здесь процветало давно, и никто путешественников не кушал. А название «Аксинский Понт», как выясняется, греки позаимствовали у самих скифов, именовавших свое море «Ахшайна» — «Черное». То есть этот термин родился уже в период контактов между ними. А уж потом «Аксинский» преобразовался в «Эвксинский», поскольку название не соответствовало сути.

Стоит разобраться и в том, по каким же признакам греки объявляли скифов «варварами». И оказывается, что главных причин три, их неоднократно приводят античные авторы. Первая — скифы пьют вино неразбавленным, вторая — носят штаны, третья — ездят верхом. Даже Гиппократ, описывая эти обычаи, всячески доказывал, что носить штаны и ездить верхом вредно для здоровья. Я, конечно, не знаю, найдется ли среди читателей этой книги хоть один любитель разбавлять вино водой. Но наряд эллинов действительно состоял из одного лишь хитона — куска ткани, сшитого на живую нитку, который носили на голом теле. Плюс сандалии — кожаные подошвы на веревочках. Скифы же носили штаны, шапки типа малахая, рубахи, куртки или кафтаны, низкие сапоги со шнуровкой. Женщины надевали просторные платья, похожие на сарафаны, голову увенчивали кокошником. Чей национальный костюм выглядит «культурнее», судите сами.

Самые подробные описания Скифии оставил Геродот. Что ж, спасибо ему. Но Геродота правильнее было бы назвать не «отцом истории», а «отцом журналистики». Он целенаправленно подбирал всякие «экзотические», шокирующие «изюминки», чтобы потрафить вкусам читателей. И, между прочим, только благодаря этому значительная часть его трудов дошла до нас — они пользовались большим спросом, размножались переписыванием. А «тиражи» других авторов были значительно меньше, и их работы не сохранились. Но уже доказано, что Геродот частенько подвирал. Например, размеры стен и храмов Вавилона преувеличил в несколько раз, хотя видел их лично. Или написал, что массагеты поедают своих покойников. Что археологией опровергается — захоронения у них обычные, с отнюдь не «съеденными» останками. У массагетов Геродот не бывал: видать, услышал клевету от их врагов, и она показалась подходящей для «исторической желтой журналистики».

Скифию он посетил. Однако вглубь своих земель скифы чужеземцев не пускали. И Геродот собирал информацию в греческих причерноморских городах, описав ряд «варварских» обычаев. Что воин пил кровь первого убитого им врага, с побежденных неприятелей снимались скальпы, используемые потом в качестве утиральников. Что из черепов самых знатных врагов изготовлялись чаши. Что в каждой скифской области существовало святилище «Ареса» — гора хвороста высотой 3 стадия, а на вершине находился «древний железный меч», в жертву коему приносят одного из ста пленников, окропляя меч кровью. Описал Геродот и похоронные обряды царей, с которыми отправляют на тот свет одну из наложниц, пятерых слуг, а потом еще полсотни…

Что из этого правда — трудно судить. Обычаи скальпирования врагов и изготовления чаш из черепов существовали и у кельтов. Возможно, они бытовали и у скифов. Количество погребальных жертв археологией не подтверждается. Даже в кургане Аржан на Алтае, относящемся к самым архаичным скифским временам, задолго до переселения в Причерноморье, были похоронены 15 человек и 166 коней. А в последующих царских могилах обычно находят лишь одну наложницу. Ну а что касается жертвоприношений пленных, то сама высота горы хвороста — 3 стадия (свыше 550 м) совершенно невероятна.

Какие-то кровавые обряды, конечно, существовали. Но надо помнить, что многое объясняется не какими-то национальными особенностями, а «духом времени». Жестокие обычаи были так или иначе присущи всем древним народам. Мы не знаем, действительно ли скифы убивали одного пленника из ста, но известно, что греки часто резали всех пленных — если не было возможности продать их в рабство. А в Спарте даже и в мирное время юноша обязан был убить хоть одного илота (человека из покоренного автохтонного населения), и лишь тогда признавался мужчиной. Наконец, если эллинам претили скифские традиции, то ведь и скифам многие эллинские традиции казались «варварскими» и шокирующими — те же оргии, гомосексуализм, лживость, вероломство. Словом, судить о «варварстве» или «цивилизованности» только на основе «экзотики», описанной предвзятыми иностранцами, было бы опрометчиво.