Королевство Бахрейн. Лики истории - Игорь Сенченко Страница 31

В ночь на 30 ноября арабы напали на португальские военно-сторожевые посты на Ормузе и Бахрейне, в Калхате и Сухаре (23). Порты захватили, португальские гарнизоны блокировали. Только на одном Ормузе погибло 120 из 400 расквартированных там португальских солдат (24). Те из них, кто выжил, укрылись в форте. Пушки, установленные на его стенах, использовать против восставших арабов не могли, опасаясь повредить находившиеся в городе цистерны с питьевой водой, которую доставляли на остров на судах (25). Спасло португальцев, запертых в крепости на Ормузе, подкрепление, прибывшее из Маската, правитель которого к мятежу не присоединился (26).

Стремясь скинуть с себя «ярмо Ормуза», шейх Рашид ал-Маскати счел происшедшее удобным случаем, чтобы отделиться от Ормуза и выстроить самостоятельные отношения с португальцами (27). Неожиданно напав на праздновавших уже свою победу ормузцев, он наголову разбил их и высвободил запершихся в крепости португальцев. По пути следования на Ормуз отбил у мятежников Калхат, где располагался штаб руководителя повстанцев Оманского побережья, шейха Далавара Шаха ал-Фали, брата визиря Ормуза (погиб во время боя) (28).

Не преуспев в попытке «очистить остров от неверных», Туран Шах, властелин Ормуза, бежал со своим окружением на остров Кешм, и задался мыслью заложить там новый независимый удел (29). Вскоре, однако, был или отравлен, или убит. Некоторые историки полагают, что акцию эту организовал хитрый и коварный визирь Шараф ад-Дин. Во-первых, чтобы замести следы своего деятельного участия в мятеже. И, во-вторых, чтобы, посадив на трон молодого и неопытного принца Мухаммада Шаха, остаться у руля власти. Убедительных подтверждений тому нет. Думается, что такая точка зрения — едва ли обоснована. Шараф являлся сторонником короля в его действиях по высвобождению Ормуза из-под ига португальцев, и не мог так поступить (30).

После смерти Туран Шаха визирь Шараф ад-Дин возвратился на Ормуз, и сразу же угодил в тюрьму (31). Опережая ход повествования, скажем, что в феврале 1523 г. он вышел на свободу — в обмен на подписание португальцами нового договора с Ормузом (июль 1523 г.). Размер дани, наложенной на Ормуз в соответствии с этим договором, увеличился до 60 тысяч ашрафи в год, то есть на 150 % по сравнению с договором, заключенном Ормузом с д’Албукерки. Новый договор лишал ормузцев права на ношение оружия. Таким был ответ португальцев на восстание арабов Ормуза (32).

Разобравшись с Ормузом, посадив на трон нового короля, своего ставленника, португальцы проследовали на Бахрейн. Действовали жестко и напористо. У них не остались незамеченными ни настроения шейха Мукрина насчет сохранения доминирующего положения Королевства Эль-Джубур в Восточной Аравии и недопущения туда Португалии, ни его практические шаги в данном направлении, в том числе контакты с турками по выстраиванию в этих целях военного союза. Согласно сведениям, приводимым португальским историком Жуаном ди Баррушом (ок. 1496–1570), автором исторических «Декад Азии», посвященных деятельности Лиссабона в бассейне Индийского океана и в зоне Персидского залива в период с 1497 по 1538 гг., португальцам стало известно об этих контактах. Их агенты донесли, что шейх Мукрин встречался в Мекке с наместником султана в Святых землях и обсуждал с ним данный вопрос. Убеждал, в частности, турок оказать ему помощь в строительстве судов, необходимых для проведения морской операции против Ормуза (речь шла о фустасах, парусниках, наподобие итальянских галер XV–XVI веков, но более быстрых) (33).

В конце 1521 г. военно-морская эскадра португальцев выдвинулась с Ормуза. Руководил ею капитан Антонио Корейа (Antonio Correia). В состав эскадры входили 7 португальских боевых кораблей с 400 португальскими солдатами на борту. Приданный им отряд ормузцев состоял из 3 000 лучников, размещенных на 200 парусниках. Эскадра попала в шторм и ее изрядно потрепало. Часть судов затонула. Поврежденные парусники вынуждены были возвратиться на Ормуз (34).

Властелин Королевства Эль-Джубур создал мощный оборонительный рубеж вдоль всего побережья Бахрейна, но главные силы свои укрыл за стенами форта. Их составляли отряд всадников-бедуинов из бахрейнских племен, численностью в 300 человек, и 11 000 пеших воинов. В схватке на стороне арабов принимали участие 20 мушкетеров из Басры и отряд персидских лучников. Во главе войска стояли опытные командиры.

Используя огонь палубной артиллерии, португальцы смяли заградительные рубежи бахрейнцев, проломили стены форта, и, высадив десант, совместно с ормузцами, захватили форт. Шейх Мукрин погиб. Он до конца находился среди защитников крепости, и, смертельно раненый, скончался на поле боя. Дабы уберечь тело шейха Мукрина от надругательств португальцев, арабы племени бану джу-бур попытались, было, под покровом ночи, тайно переправить его с острова на материк, в Эль-Катиф, вместе с отходившими туда остатками арабского ополчения во главе с шейхом Хамидом, племянником шейха Мукрина. Однако парусник с телом погибшего шейха перехватил морской сторожевой дозор португальцев. Капитан Антонио Коррейа собственноручно обезглавил бездыханное тело владыки Королевства Эль-Джубур, а отрубленную голову доставил на Ормуз. Там ее выставили на всеобщее обозрение на центральной площади города. За «усмирение Бахрейна» король Португалии высочайше повелел титуловать своего капитана — Антонио Коррейа Бахрейнским, а герб рода Коррейа пополнить новым элементом — «головой мавра в тюрбане с короной» (35).

Захватив Бахрейн, португальцы отстроили там, на руинах древнего форта, мощную цитадель. Она надежно защищала складские помещения с товарами, поступавшими на Бахрейн с Ормуза. Оттуда их перевозили в ‘Укайр и Эль-Катиф, порты Восточной Аравии, где грузили на верблюдов и с караванами отправляли в земли Центральной и Северной Аравии. Главный сухопутный торговый путь пролегал через Эль-Хуфуф, мегаполис оазиса Эль-Хаса, и дальше, через Неджд, шел в Хиджаз. Расстояние между Ормузом и Бахрейном составляло «четыре — пять дней пути при попутном ветре» (36).

Бахрейн был очень важен для португальцев. Он представлял собой, с одной стороны, ключевой, можно сказать, перевалочный пункт морской торговли между Ормузом и Эль-‘Убаллой, «торговыми воротами» тех лет в Месопотамию, а с другой — выступал коммерческим мостом, связывавшим Ормуз с Хиджазом. Весомые роль и место Бахрейна в системе мировой торговли того времени определяло также и то, что он являлся центром жемчужного промысла бассейна Персидского залива. Жемчужные отмели имелись вдоль всего Аравийского побережья, от полуострова Мусандам на юге до Эль-Катифа на севере, а также у нескольких островов на «персидской стороне залива», как тогда говорили, в том числе у островов Шейх Шуайб и Харк. Однако самые богатые из них располагались вокруг Бахрейна. В жемчужном промысле тех лет, сообщает шейх Аль Касими, правитель эмирата Шарджа (ОАЭ), авторитетный среди востоковедов мира исследователь истории земель «Океанской Аравии», участвовало, притом только с арабской стороны, 4 500 судов и 30 000 ловцов (37).

Через Бахрейн велась также торговля лошадьми чистой арабской породы, которых разводили в Неджде и Джабаль Шаммаре. Когда племя ал-джубур основало в оазисе Эль-Хаса Королевство Эль-Джубур и распространило затем власть свою на Эль-Катиф и Бахрейн, установив в той части Аравии контроль над торговлей лошадьми и верблюдами, то это сразу же отрицательно сказалось на доходах Ормуза, который утратил те земли в Верхней Аравии.