Саладин. Всемогущий султан и победитель крестоносцев - Стенли Лейн-Пул Страница 31

Было установлено Великое перемирие, и Саладин мог вернуться в Египет. Он поставил своего племянника Фарукшаха правителем Сирии и уже в начале 1181 г. прибыл в Каир. Прошедший год стал свидетелем явления миру новых светских и духовных владык. Людовик VII, король Франции, умер, и его сменил на троне Филипп II Август. Папский престол после смерти Александра III занял Луций III. Алексей II стал императором Византии вместо скончавшегося отца Мануила Комнина. В Азии умер аббасидский халиф аль-Мустади, и ан-Насир, самый энергичный из поздних правителей Аббасидов, занял трон в Багдаде. Сайф ад-Дин, атабек Мосула, был призван к праотцам, и его место на троне занял его брат Изз ад-Дин. В конце 1181 г. произошло еще одно очень важное для Саладина событие. 4 декабря оборвалась в Алеппо беспечная жизнь ас-Салиха Исмаила, наследника Нур ад-Дина. Он скончался от внезапных колик в животе, но подозревали, что причиной смерти было отравление. Когда он понял, что его последний час близок, он призвал к себе всех высших чиновников при дворе и заставил принять их присягу на верность своему двоюродному брату в Мосуле, единственному правителю из семейства Занги, который вполне был в силах противостоять могущественному узурпатору трона. Умиравший юноша не мог простить Саладину, что тот присвоил себе его династические права.

Атабек Мосула поспешил утвердиться в Алеппо, где его радостно встретили вассалы его двоюродного брата. Другие города в Сирии задумались о том, а не сменить ли им своих поставленных в прошлом правителей, и только Хама дала знать, что поддерживает атабека. Тем не менее он остался верен подписанному им договору и отверг все предложения вторгнуться во владения Саладина. Его поведение в дальнейшем показывает, что сдержанное отношение к этому вопросу отчасти объяснялось страхом открытого противостояния своему сопернику. Управление Алеппо и так отнимало у него слишком много сил, и его угнетала мысль, что он был не в состоянии защищать одновременно свои сирийскую и месопотамскую столицы. Он поддался настойчивым уговорам своего брата Имад ад-Дина, владыки Синджара, и пошел на обмен городов с ним. Имад ад-Дин вступил в Алеппо 19 мая 1182 г.

Саладин не выказал своего несогласия с этими перемещениями. Он был связан договором, который обязывал уважать своего союзника в Мосуле, и никогда в своей жизни он не нарушал заключенных им договоров. В то же время он внимательно следил, как развертываются события на его северной границе. Конечно, он уже давно решил для себя, что смерть ас-Салиха станет сигналом для него занять Алеппо. Честолюбивый и неразборчивый в средствах Имад ад-Дин в роли правителя Алеппо был непредвиденным препятствием в планах Саладина. Но невозможно было что-либо предпринять, пока действовали условия мирного договора, который истекал 9 сентября 1182 г. Стоит, однако, признать, что другие участники договора оправдали бы его намерение разорвать его. Франки снова нарушили свое обещание. Но де Шатильон (Шатийон), выпущенный из заточения в Алеппо, жаждал мести. Он стал владельцем замка у Мертвого моря благодаря своему браку со Стефанией, вдовой Онфруа III де Торона и наследницей Карака. Он был беспринципен и в условиях действовавшего перемирия захватил мирный купеческий караван. Саладин в ответ на это задержал корабль, перевозивший пилигримов, в Дамиетте. Когда он готовился вновь вступить в пределы Сирии для защиты своих подданных, он узнал, что потомки Занги забыли о своей чести и своей религии и заключили договор с христианами и даже с Хозяином Горы ассасинов, чтобы совместно выступить против общего врага – его самого. Но даже это не заставило Саладина отказаться от своего слова. Он ступил на землю Сирии, чтобы обезопасить себя. Но не предпринимал никаких шагов против вероломных союзников, пока не истек срок договора.

11 мая 1182 г. Саладин покинул Каир. Высшее чиновничество и придворная знать пришли проводить его. Они подходили и прикасались к стремени его коня, прощаясь с правителем, которого хорошо узнали за 14 лет, воздавая ему почести за славные победы на полях сражений в других странах и за справедливые законы, установленные им в своем государстве. Его воспевали в одах, превозносили в торжественных речах. И тут внезапно в общий хор славословий, нарушая его гармонию, резко ворвался несогласный голос. Это были стихи старого арабского поэта, призывавшего в последний раз «насладиться ароматами волоокого Неджда, ведь только канет в вечность этот вечер, его уже не вспомнишь больше». Эта внезапно прозвучавшая тревожная нота глубоко поразила Саладина, чуткого, как все восточные люди, к тревожным предзнаменованиям. Он покидал Египет с тяжестью на сердце. И пророческие стихи сбылись. Больше он Каира не увидел.