Пётр Первый - Ирина Щеглова Страница 30

Внезапно Петр опомнился, как на следующий день после своего первого поражения в войне с турками. После того как Россия привела его в отчаяние, он осознал огромные размеры страны, неисчерпаемые земельные ресурсы, безграничную выдержку своих людей. Такая сильная и щедрая нация может проиграть десять, двадцать сражений, думал он, в конце концов она изнурит противника и заставит его стать на колени. Он, до последнего времени игравший в солдата и матроса, подчинился действительности и сделал выводы из поражения; он, который всегда сгорал от нетерпения, решил положиться на время и тяжелый труд, чтобы взять реванш. «Я знаю, что шведы нас били и будут еще долго бить, но они в конце концов научат нас сражаться», – говорил Петр. И еще: «Это дело (первая северная кампания) было всего лишь детской игрой». Он также написал в своем «Журнале»: «Сия победа (шведов над русскими) была за великий гнев Божий почитаемая. Но ныне, когда о том подумать, воистину не гнев, но милость Божию исповедати долженствуем: ибо ежели бы нам тогда над шведами виктория досталась, будучи в таком неискусстве во всех делах, как воинских, так и политических, то в какую бы беду после нас оное счастие вринуть могло?..»

По его приказу вся Россия принялась лихорадочно работать. Мужчины, женщины, дети, солдаты, церковнослужители – все стали заниматься укреплением городов и монастырей, способных остановить наступление врага. После поражения под Нарвой регулярная армия была сокращена до двадцати пяти тысяч человек, были набраны ополченцы и в регионе Волги сформировано десять новых полков. Завод по производству железа был построен в Невянск-Каменском, и царь приказал конфисковать четверть церковных и монастырских колоколов, чтобы переплавить их на пушки. Двести пятьдесят молодых людей было отправлено в школы для обучения артиллерийскому делу, чтобы составить костяк профессиональных кадров. Дипломат Матвеев купил в Льеже пятнадцать тысяч ружей, скорострельные пушки, бинокли, точные приборы. Была пошита теплая одежда для десяти тысяч рекрутов. Срочно начато строительство легких галер на верфях на Ладоге и Приепском озере. Вскоре, чтобы укрепить свою армию, Петр воссоздал стрелецкие войска, которые растворились среди населения. Пока ему надо укреплять свои связи. Они не были такими уж блестящими, но выбора у него не было.

В феврале 1701 года он встречался с королем Августом II в замке Бризен, недалеко от Дунабурга. Чтобы отпраздновать эту радостную встречу, они устроили соревнование по стрельбе из пушек по мишеням. Король Польши попал в цель два раза, русский царь – один. Но Петр отыгрался в тот же вечер, за столом. Август II так опьянел, что его невозможно было разбудить на следующее утро к началу мессы. Бодрый и свежий Петр, православный монарх, присутствовал один на богослужении в католическом храме. Август II, проспавшись, продолжил банкет. Пир длился три дня и три ночи. Между возлияниями говорили о политике. Чтобы продемонстрировать свою силу, польский король решил покрутить пальцами серебряное блюдо. Петр поддел его и, смеясь, предложил проделать то же самое со шпагой шведского короля. В конце концов два государя подписали новый договор, по которому после победы Ливония и Эстония отойдут Польше, а Ингрия и Карелия – России. Подобных договоренностей Петр достиг и с Данией.

Начало этой двойной коалиции не было удачным. Соединение русской и польской армии закончилось поражением под стенами Риги. Карл XII захватил города Митау, Бауск, Бирсен и прогнал русских и саксов из Ливонии и Курляндии. Между тем в июне в результате сильного пожара был уничтожен московский Кремль. Административные здания с архивами, склады с продовольствием, арсеналы с боеприпасами, дворцы и богато украшенные церкви горели, как факелы. С колокольни Ивана Великого упали колокола. Самый большой колокол, весом восемь тысяч пудов, ^[48] разбился при падении. Для народа это было плохим предзнаменованием. Но со снегом пришли хорошие новости для русских. Несколько месяцев спустя, в самом разгаре зимы, Шереметев застал врасплох шведов в Шлиппенбахе и, несмотря на превосходство шведов в числе, победил их в Эрестере. Эта первая победа русских была встречена Петром как начало национального воскресения. Во время празднеств, устроенных по этому поводу, с артиллерийскими залпами и салютом, некоторые плененные шведы проходили по улицам. После чего их продавали на рынке по три или четыре гульдена за голову. Спрос на шведов был так велик, что вскоре цена увеличилась до тридцати гульденов за голову. «Одержав победу с небольшим превосходством, – писал голландский резидент Ван дер Гульст, – на деле наделали столько шуму, как будто перевернули весь мир».

В следующем, 1702 году русские одержали новые победы в Волмаре и Мариенбурге, в то время как Карл XII победил саксов и поляков в Клиссове и вошел в Краков. С наступлением осени Петр решает сосредоточить свои усилия по направлению к Неке. Склад продовольствия и артиллерии переместился благодаря его стараниям на берега Ладожского озера. Там стали готовить корабли для речных атак. Главной целью была крепость Нотебург, расположенная на острове, в месте, где Нева вытекает из озера. Во времена господства русских эта крепость называлась Орешек. Петр хотел, по его выражению, «расколоть этот орешек двумя пальцами». Штурм длился тридцать пять часов. Наконец 11 октября 1702 года гарнизон в количестве четырехсот пятидесяти человек, поддерживаемый ста сорока двумя пушками, капитулировал. Тотчас же Петр переименовал крепость в Шлиссельбургскую, «крепость ключа». Этот ключ в сознании царя должен был быть ключом от ворот Невы и моря. В продолжение операции подошел Шереметев с двадцатитысячной армией, пройдя вдоль правого берега реки, через лес, и приблизившись к Ниеншанцу в устье реки Невы. Петр прибыл туда же по воде с другими войсками на шестидесяти лодках. 1 мая 1703 года гарнизон Ниеншанца сдался после недолгого обстрела. Но спустя шесть дней два военных шведских корабля, игнорируя капитуляцию Ниеншанца, показались в невском устье, у входа в Финский залив. Незамедлительно, по приказу «капитана бомбардиров» Петра и «лейтенанта» Меншикова, солдаты на тридцати весельных лодках приблизились к кораблям, взяли их на абордаж, убили пятьдесят восемь матросов и захватили девятнадцать в плен. Петр радовался как ребенок: это была первая победа русских на воде! Петр написал об этом всем своим друзьям и долго принимал их высокопарные поздравления. В письме Стрешнева сказано: «А за такую победу храбрым приводцам прежде всего какие милости были, и того в разряде не сыскано, для того, что не бывало взятия кораблей на море никогда». За эту блестящую акцию «капитан бомбардиров» Петр и «лейтенант» Меншиков были удостоены ордена Андрея Первозванного. Другие офицеры получили золотые медали на золотой цепочке. «Солдаты, – писал Петр в своем „Журнале“, – тоже получили медали, но меньшего размера и без цепочек».

Эти награды и похвалы ничего не значили рядом с глубоким осознанием исторического этапа, которое он испытывал при мысли, что отвоевал морской путь, по которому в IX веке пришли первые варяги. 16 мая 1703 года, девять дней спустя после захвата шведских кораблей, Петр приказал построить на одном из соседних островов деревянный домик для него и его приятелей. Думал ли он тогда, что закладывает фундамент своей будущей столицы? Через несколько месяцев в устье Невы показалось – о чудо! – голландское торговое судно с грузом водки и соли. Петр незамедлительно поднялся на борт и поднес экипажу водку, сыр и печенье. По его приказанию Меншиков вручил пятьсот гульденов капитану и тридцать экю каждому из матросов, чтобы отблагодарить их за то, что они бросили якорь, и встал на рейд в Питербурге – так вначале назывался Санкт-Петербург.