Русские на чужбине. Неизвестные страницы истории жизни русских людей за пределами Отечества X–XX вв. - Владимир Михайлович Соловьев Страница 30

Вид Брюсселя. Геркулес Сегерс. 1625 г.

С 1830 года Бельгия – независимое государство. И с того времени она стабильно входит в число западноевропейских стран со сравнительно большой русской диаспорой. Кроме того, бельгийское королевство в течение всего XIX и в начале XX столетия постоянно посещает много русских.

В бельгийских городах и прежде всего в одном из крупнейших в Европе портов Антверпене были торговые представительства и конторы российских компаний, поставлявших хлеб, лес, лен, пушнину, сельскохозяйственное сырье, нефть. Коммерсант из России – не менее типичная фигура для портовых городов Бельгии, чем русский моряк.

О динамике роста здешней русской диаспоры можно судить по таким цифрам: в 1890 году она насчитывала 931, в 1900–2351, а в 1910–7491 человек.

Бельгия еще во второй четверти XIX века ступила на путь индустриального развития, и командированным туда русским инженерам было что перенять: и в черной металлургии, и в машиностроении, и в производстве оборудования, а также в текстильной, пищевой и химической промышленности, на предприятиях которой применялись передовые технологии и использовались новейшие достижения научно-технического прогресса.

Весьма комфортно чувствовала себя в Брюсселе русская политическая эмиграция. Монархия в этой стране давно и мирно уживается с парламентаризмом, а крепкие либеральные традиции заслуженно создали ей репутацию государства, где максимально реализованы права и свободы человека. Этим и воспользовались теоретики и практики радикальных революционных идей из России. Одни из них жили в Бельгии вполне легально, на пребывание других власти как бы закрывали глаза.

Русская политэмиграция сосредоточилась главным образом в Льеже, Брюсселе, Антверпене, Вервье, Генте и Монсе – городах, где были сильные организации бельгийского пролетариата (союзы, кооперативы) и где русские последователи Карла Маркса имели возможность приобрести опыт организации рабочего движения.

Научно-практические интересы привлекали в университетские города Бельгии (Брюссель, Гент и др.) ученых из России. Среди них преобладали аграрники, изучавшие сельское хозяйство страны, и представители технических специальностей.

Неизменно высок был процент русских студентов в бельгийских вузах. Обучение здесь обходилось значительно дешевле, чем во Франции или Швейцарии, а по качеству им не уступало.

И конечно, Бельгия ежегодно принимала тысячи гостей из России. Это путешественники, отдыхающие, а также приехавшие на лечение. Первое место среди курортов страны занимал рыбацкий поселок (теперь город) Остенде.

Помимо праздных туристов, любителей побродить по антикварным рынкам и лавочкам, прожигателей жизни, охотников за острыми ощущениями, искателей злачных мест, Бельгия притягивала писателей, художников, музыкантов и всю ту артистическую публику, которая в музеях Льежа, Гента, Ипра, Брюсселя хотела воочию (своими глазами) увидеть полотна Брейгеля, Рубенса, Ван Дейка, Снейдерса и других величайших художников фламандской школы.

Среди тех, кто предпринял культурное паломничество в Бельгию, были литературный критик

В.Г. Белинский, композиторы А.П. Бородин и Н.А. Римский-Корсаков, живописцы И.Е. Репин и В.А. Серов, а поэт Александр Блок, побывавший в этой части Европы незадолго перед Первой мировой войной, позднее, осенью 1914 года, написал стихотворение, посвященное Антверпену, – морскому городу, навсегда оставшегося в его памяти:

Пусть это время далеко,Антверпен! И за морем кровиТы памятен мне глубоко…Речной туман ползет с верховийШирокой, как Нева, Эско.И над спокойною рекойВ тумане теплом и глубоком,Как взор фламандки молодой,Нет счета мачтам, верфям, докам,И пахнет снастью и смолой…

Своими тазами

В Испании позапрошлого века основной контингент русских – путешественники. Они приносили ощутимый доход, и потому к их вкусам, запросам, интересам относились особо внимательно и с поистине национальной учтивостью.

Испанцам льстило, что русские приезжают к ним не с какой-то прагматической целью, а движимые желанием увидеть эту удивительную и прекрасную страну. Если в Баден-Бадене лечились и играли в рулетку, в Париже развлекались и весело проводили время, в германских университетах получали и совершенствовали образование, в Женеве спасались от политических преследований, то в Испанию ехали ради самой Испании. И это отметил наблюдательный автор справочника «Русские путешественники в Испании в XIX веке» Х.Ф. Санчес. По его словам, у путешествий русских в Испанию не было никаких посторонних побудительных мотивов, и ничем иным, кроме как желанием узнать страну, они не объяснялись.

Впрочем, тяга к Испании имела под собой некую романтическую подоплеку (скрытую причину): родина Сервантеса и Мурильо из России виделась чем-то вроде рая Средиземноморья, а образ Испании сливался с утопической мечтой о чудесной стране, которая, однако, существует на самом деле.

Далеко не у всех была возможность увидеть Испанию своими глазами. Удовольствие это было не из дешевых. И оттого большинство россиян открывали для себя привлекавшую их страну по книгам и запискам тех, кто там побывал.

В середине XIX века чуть ли не вся Россия зачитывалась «Письмами об Испании» В.П. Боткина. Известный публицист, литературный критик и переводчик, он самостоятельно выучил испанский язык и летом – осенью 1845 года совершил путешествие по стране, посетив Мадрид, Севилью, Кадис, Гибралтар, Гренаду и даже Танжер (Марокко). Свои впечатления Боткин отразил в цикле очерков, которые публиковались с 1847 по 1851 год в журнале «Современник», а позднее вышли отдельной книгой.

В середине XIX в. чуть ли не вся Россия зачитывалась «Письмами об Испании» В.П. Боткина

Приводимые ниже выдержки из сочинения Боткина говорят сами за себя, и при знакомстве с ними становится ясно, чем и как его «Письма…» послужили хорошей рекламой в пользу поездки в Испанию.

«Нет народа более воздержанного, уживчивого и терпеливого. У себя дома испанец исполнен неутомимой добродушной приветливости к человеку, с ним сближенному, к иностранцу, ему рекомендованному. Раз рекомендованные испанцу, вы можете располагать его домом, его временем, его связями. При обычном спокойствии своем он не расточителен на любезности, но, будьте уверены, вы никогда не будете ему в тягость, никогда не обойдется он с вами холодно. В Испании никогда не употребляют слова ты, даже между близкими друзьями. Если генерал обращается к солдату, он говорит ему usted, ваша милость. То же самое с слугами; дети, играя на улице, говорят друг другу: mira usted – посмотрите, ваша милость».